Муж в наказание

— Не нужно, Эмир. Я не голодна, — выпаливаю.

— Так не пойдёт! Ты за целый день и хлебной крошки не видела! — произносит он суровым тоном, но поникшие плечи выдают в нём нежелание выходить за пределы этой спальни.

— Останься, пожалуйста. Чувство голода — это последнее, что может меня сейчас заботить.

— Хорошо, — он почти незаметно кивает, запирает дверь на ключ, кладёт его на комод и просто плашмя валится на кровать. Он обездвижен, лишь грудь плавно вздымается и опадает, да ресницы на прикрытых веках подрагивают. — В этом доме я перестаю быть человеком. Все потребности, присущие людям… Они становятся не важными здесь. Я думал, только со мной так.

Я подсаживаюсь на свободный краешек кровати, стараясь не касаться Эмира.

— В этой комнате ты можешь быть собой. Мы можем вообще не выходить отсюда, если пожелаешь, — произношу вслух своё желание, появившееся не так давно, но успевшее за это время стать самым сокровенным. — Лично я не хочу и шагу ступать за пределы этой спальни.

— Что ж мы будем делать тут сутками напролёт?

Я обвожу оценивающим взглядом комнату. Сравнивая её с номером трёхзвёздночного отеля, я немного переборщила. Две звезды максимум.

— А почему здесь нет телевизора? — задаюсь вопросом.

Эмир многозначительно пожимает плечами.

— Исторически так сложилось…

Мечтательно вздохнув, я опрокидываюсь на спину, пытаясь как-то вычеркнуть из памяти самый ужасный ужин в своей жизни.

— Значит, будем смотреть в потолок.

И мы действительно долгое время молча изучаем витиеватые узоры на потолке. Постепенно я забываюсь и начинаю углубляться в приятные воспоминания прошлого. Сознание дурит, оно отправляет меня настолько далеко, что в итоге я вспоминаю ещё одну забаву из детства.

Помню, как будучи маленькой, я гостила у бабушки. Тогда приходилось спать с ней, а спать мне совсем не хотелось. И пока сон не морил меня, я занималась тщательным разглядыванием настенного ковра. Пальцем водила по мохнатой поверхности, искала на нём знакомые изображения зверушек и сказочных персонажей, сравнивала их с собой.

Наверное, с каждым такое бывало.

Так вот сейчас я так же ищу на потолке то изображение, тот узор, который я могла бы сравнить с собой, но прихожу к выводу, что здесь мне подходит только прерывистая линия. Моя жизнь стала похожа на линию, которая может оборваться в любой момент. А Эмир напоминает мне круг. Он ходит по кругу, ищет выход, но нет его, и что-то подсказывает, все его попытки останутся безуспешными. Ему никогда не отыскать заветный выход, пока он находится среди своей семьи.

Мы обречены, пока находимся здесь. Но если раньше я думала, что нажила себе врага в лице Эмира, то сейчас я осознала, что мы вполне можем стать союзниками.

— Эмир, ответь честно, тебе это нужно?

— Ты о чём?

— Ты хочешь помочь своей семье? Или ты ощущаешь себя здесь заложником и мечтаешь сбежать отсюда так же, как я?

— Нам никуда не сбежать. Нас найдут, — отвечает он, не давая никакой конкретики.

Я поворачиваюсь на бок и подпираю ладонью свою голову.

— А ты хоть раз пытался, чтобы так говорить? — Эмир открывает глаза, взгляд его направлен чётко на меня, а никакого ответа от него не следует. Его что-то мучает внутри, но он не желает делиться этим со мной. — Ты знаешь этот город. Уверена, у тебя есть здесь знакомые, которые могли бы нам помочь. Нам просто необходимо разработать план побега. Консульство может нам в этом помочь.

Эмир тяжело вздыхает, словно каждый вдох приносит ему невыносимые мучения. Он с усилием трёт ладонями лицо, будто у него появилось непреодолимое желание содрать с него кожу.

— Нет, — отрезает он вдруг. Эхо его голоса разносится по клеточкам моего сознания, там и запечатывается.

А меня раздражает тот факт, что он так легко и просто готов сдаться. Готов сложить руки и пустить себя по ветру, дрейфовать по волнам. Нам никогда не стать союзниками, если один из нас будет бездействовать.

— Почему? — схватившись за голову, я повышаю на него голос. Появляется желание наброситься на него с кулаками. — Почему ты такой трус? Я думала, ты…

Лишь один его уничтожающий взгляд, пронзающий меня насквозь, подобно пущенным стрелам, способен заткнуть меня.

— Да потому, что они убьют тебя, дура! — на лице его жестокость, но тем не менее в голосе различаю что-то тёплое. — Глазом даже не моргнут! А я не желаю нести на себе этот крест до самой гробовой доски! Как ты не поймёшь, у Каплана много связей?! Всё! Закрыли тему раз и навсегда!

Эмир поднимается с постели, подходит к шкафу, откуда с верхней полки достаёт два пледа.

Свернувшись калачиком, я наблюдаю за тем, как один из пледов он стелит на полу рядом с кроватью.

Не глядя на меня, он берёт подушку, бросает и её на пол, а потом выключает везде свет, погрузив комнату во мрак.

Ничего не видно из-за плотно занавешенных штор. Меня окружила гнетущая тишина, что на сердце жутко становится.

— Я тебя не выгоняла. Мог бы прилечь на кровати, — решаюсь пойти на мировую и робко произношу после мучительно долгой паузы.

— Спокойной ночи, Диана, — тихо отвечает он на выдохе.