Мужчина апреля

Я тряхнула головой и встала с дивана. Крепко сжала Томми в объятиях. Грета умерла, а я – нет. Я жива. И теперь я его буду защищать.

– Ничего не бойся. Мы со всем справимся. Я тебе помогу. Я с тобой.

До меня дошло, что я сегодня уже говорила эти же слова – Нике. Ей я тоже должна помочь. Там ведь тоже – наш мальчик.

Томми кивнул:

– Что ты собираешься делать?

– Видимо, раскручивать все надо, начиная с МЕМО. Уверена, Лена так и поступила. Надо еще раз поговорить с той женщиной, волонтершей из партии, которая приходила к Грете, чтобы работать над последними обновлениями.

– Почему?

– Ну, может, она заметила что-то…

– Нет, почему ты думаешь, что начинать поиски надо с МЕМО?

– МЕМО всех раздражал.

– Но ведь для всех ты просто ищешь кролика.

Я задумалась:

– Знаешь, это и есть самое странное. Я не для всех ищу кролика. Я его на самом деле ищу.

– Он жив, ты думаешь?

– Жди меня, хорошо? – Я поцеловала Томми в губы и пошла собирать разбросанную в прихожей одежду.

16.00

День выдался прекрасный. Солнечный и чуть пыльный, несмотря на все старания дворников с их роботами-пылесосами. Я смотрела на дома, которые видела каждый день, и меня заливала радость. Радость была разлита в воздухе, в мире и проходила сквозь меня как электрические волны.

– Ариадна.

Я остановилась. Женщина в полицейской форме остановилась рядом, наклонив свой велосипед. Живой доброжелательный взгляд был устремлен на меня.

– Прошу прощения?

Она показала бейдж на шнурке:

– Лидия, патруль района Арбат.

– Да, Лидия. – Я внутренне подобралась. Зачем я ей? Она что-то видела в тот день, когда пропал кролик? – Что-то случилось?

– Ничего особенного, – опять улыбнулась Лидия. Вынула свой карманный компьютер, показала мне. Мигала красная точка.

Я не сразу сообразила, что эта точка – я.

– Вы отклонились от статистически обоснованного маршрута. – Лидия явно ждала моих объяснений.

– Я на работе. Расследую дело о пропавшем кролике.

– Верно. Однако у меня отмечено, что опрос опекунов животного завершен.

Меня вдруг страшно достали эти приплясывания вокруг да около.

– Хотите спросить, что я здесь делаю, так спрашивайте прямо!

Лидия то ли изобразила удивление, то ли ей было положено изображать удивление.

– Я просто увидела сигнал об отклонении офицера от рутинного маршрута и решила спросить, не нужна ли вам помощь.

– Спасибо. Все хорошо. Мне не нужна помощь.

Лидия взялась за руль. Покрутила педали дальше. Обернулась на ходу: где я, в каком направлении двинусь.

Я так и знала.

Стояла и глядела ей вслед, пока она не скрылась за поворотом.

Мир изменился. Все так же светило солнце. Все так же задувал теплый ветерок. Привычный мир, удобный, знакомый. Чем радостнее мне было глядеть на солнце, на блики в трамвайных стеклах, на прохожих (они невольно улыбались – неопределенной улыбкой, смысл которой был понятен, – улыбкой радости физического бытия), тем страннее была горечь, которая начала вдруг собираться вокруг сердца, как отек. Я была счастлива. Воодушевлена. Полна сил – биться, бороться, доказать. Я не расплакалась лишь потому, что ясно было: слезами не поможешь. Ничего они не изменят.

Так бывает, когда прозреваешь свое одиночество. Но это было не оно. Ведь присутствие Томми я чувствовала словно бы в своей крови. И все же…

Только в лифте я поняла: меня накрыло осознание того, что за все придется заплатить. И что другого выхода нет.

16.30

Я направилась в отдел суицидов. Лена еще была на месте. Подняла подбородок. Улыбнулась:

– О! Привет. Вернулась? Решила все-таки в отпуск не идти?

– Как видишь. Привет.

– Ну? Ты как?

Я подошла. Села на край ее стола:

– Не знаю.

Лена откинулась от клавиатуры – вся внимание и забота.

– Что-то происходит, да?

– В смысле?

– С тобой.

– Ну да. Повестка. Куча всего.

– Оксана поэтому и предлагает отпуск.

– Бегство.

Лена посмотрела вопросительно.

– От этого ведь не сбежишь, – заметила я. – И потом, кому я передам дело кролика?

– Иногда важно вовремя отступить, – отозвалась Лена, немного помолчав.

– Я должна попытаться. Мне кажется, ответ совсем рядом. Уверена, что Айна накатала на меня жалобу неспроста. Похоже, ей очень не хочется, чтобы я что-то узнала.

– Поосторожней, – предупредила Лена. И добавила: – Когда кажется – креститься надо, знаешь такое старинное выражение?

– Что оно значит?

– Что, когда кажется, будто ответ рядом, это далеко не всегда соответствует действительности.

– Спасибо.

– За что?

– Что не стала все это при Оксане говорить.

Лена отмахнулась и пожала плечами:

– Девочки, я между вами не влезаю. Ты, кстати, видео посмотрела?

Я не посмотрела. Мне не до того.

Грета была одержима МЕМО. А остальные одержимы тем, что она посвящала МЕМО слишком много времени и сил. Настолько, что это стоило ей самого дорогого – того, что было для нее важнее жизни: карьеры. Как бы то ни было, МЕМО – сейчас единственная нить.

Но куда она тянется?