Мужчина и женщина: бесконечные трансформации. Книга первая

Я стал тобой, теперь мне это ясно,
Коль ты Лейли, так кто же я, несчастный?

– Вот весь его ответ на любовь Лейли.

– Можно сказать, что он её опозорил перед людьми и его это совсем не смущает.

– Просто он любит самого себя, а не Лейли.

Профессор внимательно её слушал и вдруг рассмеялся.

– Ты всё правильно говоришь. Так и должна рассуждать девушка, которая живёт в XXI веке.

– Возможно, прав Ницше[491]. Мы оказались в мире, в котором Бог умер. И для тех, кто не верит в бога и для тех, кто продолжает верить.

– А тогда жили с Богом?

– Да, можно сказать, под богом. У азербайджанцев есть такое выражение: «Нависнув над головой». Так вот жили, наверху всегда был Бог, который всегда был прав.

– А девушки, которые сегодня ходят, повязанные платками, живут тоже в этой «вертикали», которая завершается Богом.

– Несомненно. Но мир вокруг них другой и они выглядят экзотически. Хотя, признаюсь к своим студенткам с повязанными платками, отношусь с симпатией.

– А любовь тогда была? Ведь Лейли и Гейс смотрели сначала друг на друга, а потом Гейс почему-то стал смотреть в другую сторону, наверно на «вертикаль», о которой вы говорите.

– Всё-таки давай договоримся, «Лейли и Меджнун» не реалистический роман, а суфийская поэма. Он о том, что существует духовная вертикаль, она пронизывает всех нас снизу доверху, и ведёт к богу. В этом не только высший, но и сокровенный смысл жизни. Духовность, вне этой вертикали, тогда была невозможна. Меджнун и есть добровольный пленник этой вертикали, хотя на его долю выпало много страданий.

– Но в том-то и дело, что страдания «не выпали» на его долю, он их сам выбрал. Это его кайф.

– Согласен, можно сказать и так Любовь к реальной Лейли для него меньший, как ты говоришь, «кайф», чем любовь к богу. Меджнун у Физули не первый, и не последний, кто выбирает страдание. Можно привести огромный список мудрецов и на Востоке, и на Западе, тех, кто очеловечивает страдание. Кто считает, что только страдание возвращает нам человеческое. Человеческое восприятие и человеческую трепетность.

– Но ведь Лейли не выдерживает всего этого и просто умирает. Не нужна ей эта «вертикаль». И страданий она не ищет. И кайфа в этом не видит. Она просто хочет любить и быть любимой. Всё равно Гейсом, Меджнуном или Ибн Саламом. Как вы не понимаете, она умирает, со всем этим не справившись. Или даже не согласившись, или даже восстав против мира, в котором её интересы не соблюдены.

– Только давай не будем делать из Лейли феминистическую героиню XX века, борющуюся за права женщин.