Мужчина и женщина: бесконечные трансформации. Книга вторая

Шекспир не был бы Шекспиром, если напоследок предельно не расширил бы мировоззренческие горизонты.

Эмилия готовит Дездемону к последнему приходу Отелло. Каждая из женщин в своём амплуа. Эмилия не преминёт подчеркнуть, какой красавец этот Лодовико и есть дама в Венеции, которая за одно прикосновенье его нижней губы «босиком спаломничала в Палестину»[514].

Дездемона полна дурных предчувствий, у неё из головы не идёт грустная песня про иву, которую пела служанка её матери, когда её бросил возлюбленный:

Несчастная крошка, в слезах под кустом
Сидела одна у обрыва.
Затянемте ивушку иву споём.
Ох, ива, зелёная ива.
У ног сиротинки плескался ручей.
Ох, ива, зелёная ива…
Обиды его помяну я добром.
Ох, ива, зелёная ива.
Сама виновата, терплю поделом.
Ох, ива, зелёная ива.
…
Не плачь, говорит он, не порть красоты.
Ох, ива, зелёная ива.
Я к женщинам шляюсь, шатайся и ты.
Ох, ива, зелёная ива…

Дездемона спрашивает у Эмилии:

Скажи, Эмилия, ты допускаешь,
Что средь замужних женщин могут быть
Обманщицы такие?
Эмилия:
Допускаю.
Дездемона:
Могла бы ты в обмен на целый мир
Так поступить?
Эмилия:
А вы б не поступили?
Дездемона:
Как перед богом, я бы не могла!
Эмилия:
Я тоже не могла бы перед богом.
Но где-нибудь в потёмках – отчего ж!..
За такую плату?
За целый мир? Нешуточная вещь!
Огромный мир – не малость
За крошечную шалость.
Дездемона:
Нет, неправда,
Ты б не могла.
Эмилия:
Ей-богу бы, могла! Сама пала бы, сама поднялась. Конечно, я бы этого не сделала за какое-нибудь жалкое колечко, два-три куска батиста, платье там какое-нибудь, юбку, шляпу и тому подобный вздор. Но за целый мир! Какая из нас не захотело бы украсить мужа рогами и положить потом целый мир к его ногам! Ради этого я пошла бы в чистилище.
Дездемона:
Проклятье мне, когда бы могла я пасть
Хотя бы за все сокровища вселенной!
Эмилия:
Да вы сообразите, этот грех был бы частью вселенной, а вся она была бы вашей. В вашей воле было бы выдать это дело за что угодно другое.
Дездемона:
Я думаю, таких изменниц нет.
Эмилия:
Дюжины, и сколько хотите в придачу. Можете и не беспокоиться, этого добра хватит…

Скажу честно, меня трогает это «украсить мужа рогами и положить потом целый мир к его ногам! Ради этого я пошла бы в чистилище». В одних этих строчках величие Шекспира, понимающего, что такое подлинное величие женщины. В тендерную, в догендерную эпохи, во все времена.

Далее следует почти феминистический монолог Эмилии, своеобразная антитеза антифеминистического монолога Яго.