Мужчина и женщина: бесконечные трансформации. Книга вторая

Как-то Майкл получил приглашение на грандиозный банкет, на который, как ожидали, приедет принц Уэльский. На билете было написано, что следует быть при знаках отличия, медалей у Майкла не было, и он попросил портного достать их ему. Тот достал ему несколько штук, целую коробку, Майкл сунул их в карман, и забыл про них. В тот вечер убили сына Вудро Вильсона[436], принц не приехал, знаков отличия не полагалось, и все пыхтели, снимая их с себя, а медали Майкла лежали у него в кармане, в коробке. Потом, уже после банкета, он нашёл у себя в кармане коробку с медалями, и раздал их знакомым девчонкам, каждой по медали, на память, все девчонки были потрясены. Портной полгода писал Майклу письма, требовал медали обратно, оказывается, они принадлежали какому-то военному, который принёс их, чтобы их почистить, страшно дорожил ими, чуть с ума не сошёл, когда медали потерялись. Майклу пришлось платить портному сто фунтов в год, чтобы не приставал, и он никогда не присылал счетов, но потом Майкл обанкротился, перестал платить сто фунтов, что окончательно сразило портного.

Все смеялись и над этой историей, и над самим Майклом, злостным банкротом, который вечно пьяный, и как только напьётся, не устаёт повторять, как Брет очаровательна, и что ей необходимо купить новую шляпу.

Однажды, когда Майкл был то ли был пьян, то ли внезапно отрезвел, он сказал о Роберте Коне с жёсткой, даже с жестокой, прямотой:

Всё равно, он дурак. Приехал в Сан-Себастьян, где он никому не был нужен. Он тёрся возле Брет и глаз не сводил с неё. Меня просто тошнило…

Вы поймите. У Брет были любовники и раньше. Она мне всё рассказывает. Она давала мне письма этого Кона, но я не стал читать…

Нет, я не пьян. Я говорю серьёзно. Я желал бы знать, долго ещё Роберт Кон будет, как эти волы, тереться возле Брет?..

Что вы сидите здесь с похоронной физиономией? Предположим, что Брет спуталась с вами. Ну и что же? Она путалась со многими, почище вас.

После «Фиесты», после того как схлынут «страсти-мордасти», Брет признается Джейку:

Я вернусь к Майклу Он ужасно милый и совершенно невозможный. Он как раз такой, какой мне нужен.

Пожалуй, к этому добавить нечего.

…явление тореро

Новая вариация любовного треугольника, четырёхугольника, (Брет и остальные мужчины), острие которого молодой тореро Педро Ромеро. Парадоксальный, вывороченный наизнанку парафраз знаменитой новеллы Мериме «Кармен»[437], та же коррида, тот же тореро, та же женщина, которую невозможно покорить. Дальше начинаются кардинальные различия, так и хочется сказать, «другие времена, другие нравы». Прямолинейный Хосе становится мрачным Робертом (не деликатным же Джейком), свободная Кармен, для которой страсть это жест, становится не менее свободной, но избегающей какого-либо жеста Брет, яркая чёрно-красная гамма становится пастельной, в которой ни одного локального цвета.

Возможно, не меняется фиеста, не меняется коррида, но и изящный тореро Педро Ромеро совершенно не похож на брутального матадора Лукаса[438].

Педро Ромеро молод, ему ещё нет двадцати, «ещё совсем ребёнок», признавалась Брет, «настоящий тореро», «чистейшей воды», признавались другие. Джейк (именно Джейк) объяснял Брет, почему движения Ромеро, когда он стоит вплотную к быку, прекрасны, и почему те же движения, у других тореро, смешны. Ромеро демонстрировал абсолютную чистоту линий, при максимальном риске спокойно и невозмутимо ждал, когда рога быка минуют его. Брет не могла оторвать глаз от движений Ромеро, особенно её завораживали его зелёные штаны.

Все они были в ладу друг с другом. То, что произошло с Брет и с молодым тореро, внесло смятение в их дружбу. У каждого по-своему.

Брет пыталась объясниться с Джейком.