Мужчина, который забыл свою жену

Глядя на Мадлен, я и представить не мог, что в ее натуре присутствует иррациональная и агрессивная сторона, что она способна настолько разозлиться по такому ничтожному поводу.

Суд перешел к рассмотрению ключевых моментов – решению по урегулированию имущественных требований. Если не достигается соглашение относительно дома, он должен быть продан, но переговоры зашли в тупик по вопросам справедливого раздела денег, мебели и того, кто должен вести дела с агентом по недвижимости. Мне позволили покинуть свидетельское место, но чем больше я слушал аргументы обеих сторон, тем очевиднее становилось, что ни Мэдди, ни я не сможем позволить себе другой дом в районе, к которому привыкли и наши дети, и восхитительный золотистый ретривер. Это означало, что детям придется переехать и жить далеко от школы либо родителю придется спать на диване в гостиной; это означало также отсутствие сада, крошечные детские спальни и никакой возможности пригласить к себе друзей и уж тем более оставить их ночевать. Может, следует сохранить дом для детей, подумал я, а мы вполне могли бы по очереди ночевать в той самой палатке, что когда-то пережила ураган в Ирландии.

Очевидное решение всех проблем отчего-то не было предложено никем из присутствующих в зале суда, поэтому я счел себя обязанным указать на него.

– Простите, ваша честь, возможно ли… изменить мнение?

– Прошу прощения?

– Могу я изменить свою точку зрения? Или уже слишком поздно?

– Вы желаете перейти к другим вопросам относительно имущественных соглашений?

– Нет-нет, я насчет развода вообще, – услышал я свой голос. – В смысле, глянув на это дело свежим взглядом, я подумал, а не попробовать ли нам еще раз начать все заново?

– Воган, прекрати! – воскликнула Мэдди. – Это не шутки!

– Воган, что вы делаете? – взмолился мой адвокат.

– Если я истец, не могу ли я отозвать свой иск?

Вопрос казался мне вполне разумным. Я ведь вообще не видел никаких заявлений, не говоря уже о том, чтобы просить кого-либо их подписать. Но терпение судьи окончательно иссякло, он явно не находил слов. Даже муха за стеклом затихла. В глубине души я надеялся, что сейчас судья объявит: «Это, конечно, необычный случай, но с учетом обстоятельств суд рекомендует Вогану и Мадлен отправиться на Карибы и провести там второй медовый месяц, качаясь в гамаке на пляже при свете полной луны, и пускай миссис Воган опять влюбится в своего мужа».

Но вместо этого он отчитал моего адвоката за то, что тот не выяснил перед процессом, действительно ли его клиент намерен разводиться, и назвал наш случай «катастрофой». А потом заявил, что не видит иной альтернативы, кроме отсрочки рассмотрения дела. Мы должны явиться в суд позже, когда – особенно подчеркнул судья – выясним для себя, чего именно хотим. Взрыв ликования в моей душе продлился ровно секунду, пока я не увидел, как Мадлен в слезах бросилась к выходу. На меня она даже не взглянула. Ее адвокат семенил следом, пытаясь убедить клиентку, как замечательно все в конечном счете вышло.

Мой же мистер Коттингтон выглядел абсолютно контуженным. Он молча собрал свои бумаги, сунул в кейс и удалился, сопровождаемый помощниками и стажерами. Судья уже вышел, и я остался в полной тишине, пытаясь осознать, что сейчас совершил.

– Знаете, я работаю здесь двадцать лет и никогда не видела ничего подобного, – сказала секретарша.

– Я просто подумал, что мы должны быть окончательно уверены в своем решении. – Я изобразил отважную улыбку. – Ну, понимаете, перед тем как разрубить узел.

– Правильно. – Секретарша расставляла стулья. – Но обычно к тому моменту, когда люди попадают сюда, они уже достаточно уверены.

Я чувствовал себя несколько глупо и неловко. С одной стороны, хотел броситься за Мэдди, но опасался столкнуться с темной стороной ее натуры, о которой только что вспомнил. Поэтому просто сидел, глядя прямо перед собой и прикидывая, куда же мне теперь идти.

Секретарша уже собрала свои вещи.

– Это было последнее дело, и, боюсь, я не могу оставить вас здесь.

– Конечно, конечно, – спохватился я. – Вот только… вы не будете возражать, если я открою окно? Там муха застряла, и она ужасно мучается.

– Вообще-то для этого есть специальные служащие… впрочем, да, разумеется. Открывается сбоку.

– Ага, вижу.

Я взобрался на табуретку, приоткрыл раму и приготовился любоваться, как вылетит на свободу благодарное насекомое. Но муха шлепнулась на пол и, громко жужжа, принялась елозить на спине в попытке перевернуться.

– Ух ты, ну и здоровая же! – Секретарша подошла ближе, а муха все продолжала борьбу, неистово жужжала и вертелась в поисках выхода из последней кризисной ситуации, но тут тяжелая жирная ножища опустилась прямо на нее. – Вот так! – удовлетворенно улыбнулась секретарша. – Удачи в решении семейных проблем – или увидимся здесь же через пару месяцев…