Мужчина с собачкой

«Никогда не думала, что девушку, описавшую странствия авантюристки Аланции, которая пересекла пустыню лишь для того, чтобы увидеть и разгадать тайны храма какого-то тамошнего божка, смутит чистка лука», – про себя отметила я, наблюдая то действо, что творилось у меня на глазах.

Вспомнилось вдруг, что ни в одной книге Зузанны Пштиль я не встречала описаний каких-либо бытовых моментов из жизни ее героинь. Ясно, конечно, что никому нет дела до подобных сцен в авантюрном или любовном романе. Всех привлекают менее обыденные вещи.

Героиня романа вполне может три дня ехать на верблюде через пустыню, не имея при себе ни палатки, ни каких-то припасов, ни даже сменной одежды. И ее белая рубашка не запылится и не пожелтеет от пота к концу пути. Более того, в одной рубашке, бежевых штанишках для верховой езды и узких сапогах героиня не окоченеет ночью и не натрет себе где-либо днем в седле. Оторванные рукава вполне смогут прикрыть голову от палящего солнца, но так, чтобы волосы развевались прекрасным шлейфом, а не липли мокрой паклей к шее. А лоб, нос, щеки и руки не загорят до неаппетитной красной корочки. И, в конце концов, добравшись до места, не жрамши и спавши на песке, героиня обязательно потрясет своей красотой местного героя, какого-нибудь начальника экспедиции или главного археолога. Обязательно молодого и столь же прекрасного что в анфас, что в профиль. И этой же ночью, не испытывая дискомфорта, героиня предастся бурной страсти на толстом тканом коврике под звездами. А читателя обломают как раз в тот миг, когда любовники, сжигаемые страстью, сольются в поцелуе. И никто так и не узнает ни про неудобства жесткой подстилки, ни про песок во всех мыслимых и немыслимых местах, ни про холод ночи – ведь это невозможные подробности для книги с погонями, интригами, тайнами и большой и вечной любовью. Даже если в следующем томе у героини эта большая любовь и сменит внешность, имя и возраст.

Вооружившись ножом, Зузанна хмуро обозрела лук и принялась чистить… В этот миг замерли все: и я, и бабка Мазена, и даже старший следователь, хотя он стоял к писательнице вполоборота. Лук жалобно хрустнул, брызнул соком, который веером украсил подол наряда рейны Пштиль, но поддался. Балаболька хмыкнула, но промолчала. Сама блондинка, ничего не замечая, хмуро кромсала многострадальные головки. Понаблюдав над издевательством над хорошим продуктом, Ковальский вернулся к чистке картофеля, хотя взгляд еще долго выражал озадаченность.

– Вот, – сипло сообщила Зузанна Пштиль через пару минут, выложив на разделочную доску перед Глебом два непонятных белых кусочка, один из которых был скорее шестигранником, а второй – пирамидкой. Лук в этом кулинарном творении вообще не опознавался.

Мужчина сдавленно кашлянул, но промолчал. У него явно не нашлось слов, чтобы оценить этот шедевр по достоинству. Да что там! Бабка Мазена помалкивала. Да даже я, будь у меня шанс, не нашла бы подходящих слов. Хотя ужасно хотелось прыснуть в кулак, а то и вовсе рассмеяться в голос.

Дальше в четыре одинаковых керамических посудины было уложено мясо и лук, пересыпанные специями, тонкие ломтики картофеля, сыра, а все это благолепие залито сверху сливками. В предвкушении я громко облизалась.

– А почему четыре порции? – удивилась Зузанна, проводив будущий ужин покрасневшим взглядом.

– А сколько должно быть? – спросил Глеб, ставя емкости в духовой шкаф и включая подпитку от магического кристалла.

Благослови тех магов, что придумали такую прекрасную вещь! Благодаря магии все запечется не за час, а за каких-то пятнадцать минут.

– Нас же трое, – напомнила писательница. – Не думаете же вы и собаку кормить такой едой?

– А чем?

– Ну… это же всего лишь собака! – немного обиженно пояснила рейна Пштиль.

Ковальский глянул на меня, на старушку, а потом ответил:

– Всего лишь?

В этот миг я отчетливо поняла, что ревновать мага не стоит. Ничего этой Пштиль не светит.

Часть третья Служебные пометки

Глава 1 Сны и фантазии

Я сладко потянулась и перевернулась на спину. Диван тихо скрипнул, заныл пружинами, но этот звук легко потонул в приглушенном стенами шуме дождя. Я зажмурилась и принюхалась, пытаясь даже сквозь закрытые окна ощутить ту пьянящую сырость, которую приносили в наши края осенние дожди.