Мужчина с собачкой

Заговорщики помолчали. Я напряженно вслушивалась. Меня и саму очень интересовало, что же смог узнать Глеб. Он, конечно, перерыл много данных, но при мне ни с кем из Гаруча не связывался. Неужели старший следователь решил рискнуть и спровоцировать преступников? Но как?

Из напряженной задумчивости меня выдернул скрип половиц и приближающийся голос Кшиштофа.

– Нужно выяснить, что смог узнать этот мальчишка.

– Но как? – спросила рейяна Мнишек, идя следом.

Я метнулась прочь, спеша спрятаться, и задела на кухне стул. Тот загрохотал, поехав по полу, и повалился набок. Мысленно ругая себя, я дернулась к незапертой двери, но замешкалась, пытаясь подцепить створку и распахнуть ее.

– И кто это тут у нас? – раздалось позади, а дверь прямо перед моим носом захлопнуло что-то темно-серое, почти черное, гибкое и блестящее.

Я перепуганно обернулась и тут же заскулила от ужаса. Посреди кухни стоял мужчина в халате, из рукавов которого вместо рук торчали длинные гибкие щупальца, как из книжки с иллюстрациями, изображающими низших демонов.

– А вот и Клара нашлась, – гаденько усмехнулся Кшиштоф.

Последним, что я увидела, была сковородка, которую, ловко обвив щупальцем, занес для удара мужчина.

* * *

Пропажу собаки Глеб заметил лишь у моста и негромко выругался, сообразив, что звать животное данной для удобства кличкой нельзя, а кричать на всю округу: «Собака!» – просто глупо. В итоге в управление старший следователь вернулся один, расстроенный, и застал комнату пустой и с выключенным светом. Покачав головой, Ковальский провернул рычаг, оживляя лампы, и прошел к своему столу. Пусть коллеги и удрали по домам раньше времени, а Зузанну Пштиль явно не прельщало торчать одной – пусть и с помощником! – среди старых расследований и старой же казенной мебели, Глеб не собирался поддаваться общему настроению. Ему предстояло систематизировать все то, что он смог выяснить. А если завтра все пойдет как надо, то, возможно, удастся что-то разузнать и о местонахождении Клары Новак.

– Только будь жива, – попросил Глеб, глядя в сгущающиеся сумерки сквозь оконное стекло.

* * *

Из небытия я выплывала с огромным трудом. Голова походила на расколотый горшок, из которого медленно вытекает содержимое. Тело затекло настолько, что я с трудом ощущала проникающий до костей холод. А стоило пошевелиться, как я взвизгнула от боли в ноге, замерла и тихо заскулила.

Потребовалось еще не меньше четверти часа, наверное, чтобы к телу вернулась чувствительность, а я смогла настолько очухаться, чтобы осознать произошедшее и оценить собственное состояние.

Кшиштоф основательно ударил меня по голове, отправив в беспамятство, но не убил. Эти двое зачем-то оставили меня в живых. Но зачем?

В почти полной темноте я видела лишь очертания стен и предметов да ощущала запахи. Человек бы запаниковал и не сообразил, где находится, но я в нынешнем своем облике обладала некоторыми преимуществами.

Меня оставили в каком-то тихом, холодном и сыром месте, где витали давние запахи чего-то кислого, вроде протекшей квашеной капусты, перебиваемые духом сырой почвы, плесени и стоялой воды.

«Я в погребе», – пришел в голову единственно правильный ответ.

На острове погреба были редкостью. Их вечно подтапливало весной грунтовыми водами, а сырость не исчезала вообще, даже магические лампы и специальные артефакты не спасали. Я знала лишь один погреб, хозяйка которого не могла с ним расстаться. И это была наша прежняя соседка, большая любительница собственных заготовок. Рейяна Мнишек, въехав в ее дом, не заколотила погреб, оставила его. Но не использовала. И теперь он пригодился заговорщикам…

«И что они собрались со мной делать?» – напряженно думала я, пока пыталась оценить собственное физическое состояние.

Нога болела, но не была сломана. Похоже, Кшиштоф в порыве злости просто скинул меня в погреб, не спустившись по лестнице. А спасло меня лишь чудо. Или же в зверином облике я в принципе покрепче?

Не определившись с ответом, еще раз осмотрела погреб. Сидеть и ждать – опасно. Мало ли что решит этот… Язык не поворачивался назвать Кшиштофа человеком. Но и определить его расовую принадлежность я не могла. Хотя…

«Демон… – не без ужаса произнесла я про себя. – Не маг. А именно демон. Но как такое возможно? А я? Неужели…»

Додумывать вполне логичный вывод не хотелось. Да меня и так едва не вывернуло прямо на сырой холодный пол погреба от не оформленной до конца догадки!

В любом случае и дальше сидеть в погребе было опасно. Никто не оставит меня в живых. Тем более пока я в шкуре собаки. От такого тела и избавиться несложно. А можно и вовсе оставить тут и никогда не отпирать дверь… Вряд ли Ирена Мнишек задержится в городке еще хоть на год, а за недели или месяцы совесть ее не измучает.

В соседский погреб я прежде забиралась только два или три раза, но и этого хватило, чтобы понять простую истину: выбраться отсюда не так уж просто. Даже в человеческом облике. Тут дверь покрепче, чем задняя в доме. А это означает, что выход у меня только один: подкоп.