Мужчина с собачкой

Влодек поперхнулся воздухом, а Зузанна Пштиль с явным интересом подалась вперед. Даже безучастный ко всему Максим покосился на старичка.

– Мм… – опешил Ковальский. Он и думать забыл о клумбах Микеля Войца, не до них было, да и не волновали они его с самого начала. – Рейян Войц, вы о чем?

– О компенсации! – твердо повторил скрипач. – Кто и когда компенсирует мне за повреждения?

– Видите ли, убит человек, мы ведем расследование, а ваши цветы… Это ведь только цветы, – помолчав с секунду, ответил старший следователь, не веря, что приходится обсуждать столь нелепую тему.

– Вот-вот, уже осень, – поддержал коллегу Завацкий. – От дождей ваши флоксы пострадают явно больше.

Войц взвился со стула как ужаленный, завопил, размахивая руками, и заметался по комнате.

– Да как вы можете?! Я! Я! Я заслуженный!.. Уважаемый! А вы!.. Вы!

Тут музыкант заметил собаку, крякнул и почти кузнечиком отпрыгнул подальше, уже яростнее продолжив:

– Я требую справедливости! Я переехал в этот город не для того, чтобы терпеть здесь весь этот беспредел! Мало мне было того, что через дорогу расположена аптека, так еще и с переездом этой… рейяны Мнишек совсем жить стало невозможно!

Глеб переглянулся с Влодеком, но не стал перебивать скрипача, ожидая, что же еще в порыве гнева он выскажет магам.

– У меня чуткий слух. Я просыпаюсь от любого шороха! Днем ладно, можно многое стерпеть, даже толпу, что снует туда-сюда с утра и до вечера, но ночью!.. – сверкая глазами, воскликнул рейян Войц. – Собаки! Эти… Пашкевич с Гончарек… две сплетницы! Я уж надеялся, что Новак будет приличным человеком, с пониманием, с воспитанием! А он… Никакой порядочности! Никакого такта! А ведь не мальчик! И туда же!.. Личная жизнь у него. – Мужчина недовольно насупился. – За мой счет! Ходят и ходят. Дверями стучат, каблуками. Шушукаются! Смеются. И ладно бы там… по понедельникам, средам и пятницам, а то даже без графика! А я просыпаюсь! Разве же честные и порядочные люди так поступают? И чем все закончилось? Новак мертв, у меня вытоптали все флоксы, а к этой Мнишек и неделю назад, и теперь все равно кто-то таскается по ночам.

Глеб хмыкнул и улыбнулся. Он уже не жалел, что оказался в управлении, когда заявился Войц. Приход соседа Новаков поставил на место еще пару моментов. Картина постепенно вырисовывалась.

– Уважаемый рейян Войц, – вклинившись между воплями музыканта, решительно начал старший следователь, – я понимаю ваши претензии, но Броцлавское управление магконтроля вряд ли способно вам помочь.

– Да вы…

– Вам бы к нашему мэру, – не дав мужчине продолжить, сказал Ковальский, – а лучше к шефу жандармов, рейяну Петшиковскому. Уж он-то явно сможет вам посодействовать в достижении справедливости. Тем более именно его подчиненные топтали ваши флоксы без должной осторожности.

Было видно, что Микель Войц воспрянул духом. Пользуясь этим, Глеб велел Завацкому:

– Влодек, проводи уважаемого рейяна в приемную шефа.

Младший из магов тихо хмыкнул, но кивнул и поднялся из-за своего стола.

– А мне нужно еще раз осмотреть дом Новаков, – тоже поднимаясь, предупредил старший следователь коллег.

Влодек заинтригованно глянул на приятеля, но был вынужден уйти.

– Ты что-то понял? – предположил Давидовский, когда Войц покинул комнату.

– Почти все, – усмехнулся Ковальский.

– Правда? – опешил Вольшек.

– Почти. Нужно лишь уточнить. Многое уточнить. И именно этим я и займусь, – с кивком сказал маг.

– О! Вы идете на место преступления? – обрадовалась Зузанна. – Можно мне с вами?

– Нет, – отрезал Глеб.

– Но!.. – возмутилась блондинка.

– Это не развлечение, а работа, – проигнорировав восклицание, продолжил Ковальский. – Но не переживайте, все самое интересное вы узнаете в тот же момент, что и остальные.

– Правда? – недоверчиво уточнила рейна Пштиль.

– Да, – спокойно подтвердил старший следователь и улыбнулся. – Мне пора. – Он встал и сдернул со спинки стула пальто. – Клара, за мной!

* * *

Дом встретил Глеба могильной тишиной и запустением. Всего за несколько дней место, где обитали прежде лучистая и яркая Клара Новак и ее добряк-отец, будто посерело, поросло невидимой пылью. Словно пропиталось дождями, что основательно обосновались в городе. Поблекли краски, посерели беленые стены на первом этаже, закряхтели половицы. И даже в воздухе витали сырость и холод.

Следователь передернул плечами, хотя ему и не было холодно в пальто, и принялся медленно обходить дом, в очередной раз рассматривая каждый предмет мебели, декора, каждую мелочь.

Собака медленно следовала за ним, то и дело замирая в разных частях дома. Ее уши обвисли, а шерсть как-то враз потеряла блеск, будто и зверю передалась опустошенность покинутого дома.

– Где же твоя тезка? – спросил Ковальский, осматривая посуду на кухне.