Мужчина, женщина, ребенок

Легонько обрабатывай мазью ожоги, Шейла вновь подняла вопрос о божественном возмездии за их добрачные наслаждения.

— Шейла, — возразил вареный рак по имени Роберт, — даже если солнечный удар — наказание, это — ничтожная плата за целый год нашей любви.

Улыбаясь, она поцеловала его в плечо.

— О-о-ой! — только и смог выговорить он.

На вторую годовщину свадьбы Роберт спросил свою двадцатитрехлетнюю жену, не раскаивается ли она в содеянном.

— Раскаиваюсь. Мне следовало выйти за тебя в тот день, когда ты в первый раз сделал мне предложение.

— Вы все время вместе, — сказал как-то Берни, заехавший к ним из Йельской юридической школы. — Неужели вам никогда не бывает скучно?

— Нет. А почему ты спрашиваешь? — поинтересовался Роберт.

— Потому что мне порой становится скучно после двух-трех свиданий.

— Значит, ты еще не встретил подходящую девушку.

— Чепуха, Беквит. Тебе просто чертовски повезло.

— Конечно, повезло.

Лавры друга не давали Берни покоя. Спустя три месяца после этого разговора он помолвился с Нэнси Гордон, представлявшей собой сокращенное издание Шейлы. Никто не верил, что из этой затеи выйдет толк. Толк, однако, вышел, и через год у них родился сын.

Ни Роберт, ни Шейла не могли вспомнить ни единого дня, который они провели друг без друга. Рука об руку они завершили курс в своих университетах. В Кембридже, пока Роберт работал над докторской диссертацией в МТИ, а Шейла начала работать в издательстве Гарвардского университета, они рука об руку прогуливались по берегу реки Чарльз. Раза два в месяц друзья приходили к ним на обед. Все они, подобно Берни, смотрели на Беквитов с умилением и мечтали о таком же счастливом браке для себя.

В отличие от своих бывших однокурсников, которые избрали профессией литературу, государственное право или даже медицину, Роберту и Шейле ни разу не пришлось метаться в поисках работы. Правительство США назначило Роберту стипендию, да еще армия США каждое лето платила ему — за то, что он с удовольствием разгадывал для нее всякие статистические загадки. А благодаря жалованью Шейлы они даже позволили себе такую роскошь, как сезонный абонемент на симфонические концерты. Они могли бы и путешествовать, но Шейла предпочитала проводить лето в Кембридже. Потому что ей нравился этот город и нравилась ее работа. Начинала она с печатанья деловых писем, потом стала вычитывать гранки, и, наконец, ей доверили самостоятельно редактировать рукописи ученых авторов. В четвертую годовщину свадьбы она пригласила Роберта на обед в ресторан «У Дрейфуса», оплатив счет только что полученной от издательства кредитной карточкой для представительских.

— Все, что тебе требуется, это обещание отдать свою следующую рукопись в наше издательство, — объявила она, излучая профессиональную гордость.

Следующую? Он еще не написал ни одной. Он даже не закончил свою диссертацию. Но он чувствовал себя настолько обязанным университетскому издательству за этот обед стоимостью в 27 долларов 50 центов, что решил тем же летом во что бы то ни стало ее закончить.

Осенью, уже заняв должность преподавателя, он переработал диссертацию в книгу, и прежде чем для Шейлы наступило время позаботиться об их следующем юбилейном обеде, «Гарвард Юниверсити Пресс» уже приняло ее к изданию.

Не желая плестись в хвосте событий, Марго закатила Свадьбу Года (ее собственные слова) с Робби Эндрю, сом из семейства Риджфилдских Эндрюсов. Пышность свадьбы и медового месяца превзошла только пышность развода шестнадцать месяцев спустя. Направляясь в Европу залечивать перенесенную травму, Марго ненадолго навестила Беквитов в их миниатюрной квартирке на Эллере-Стрит.

— Господи, — шепнула она Шейле, когда Роберт вышел из комнаты с кофейными чашками, — он так… так возмужал. Он что — гири поднимает?

— Нет.

— Но он же наверняка что-то подобное делает, Шейла.

Шейла слегка улыбнулась и пожала плечами. Но Марго уже взяла след.

— Шейла, ты покраснела.

— Еще чего!

— Да ладно тебе! От меня ничего не скроешь. Как он? Зверь, небось, ненасытный. — О господи, Шейла! Если ты мне ничего не расскажешь, я умру от любопытства прямо тут на твоем новом ковре.

— Не знаю… Мы, наверно, оба ненасытные…

Теперь покраснела Марго.

— Чтобы один человек мог откликнуться на боль другого, между ними должно существовать полное доверие.

Роберт с лихорадочной поспешностью записывал.

— Тебе вовсе не обязательно записывать все подряд, — шепнула ему Шейла.

— Т-ш-ш, слушай, — отвечал Роберт, продолжая покрывать бумагу каракулями.

Инструктор, стройная женщина атлетического сложения с голландским акцентом, закончила вводные замечания.

— Теперь, дамочки, берите подушку и садитесь на пол. А вы, джентльмены, садитесь рядом, так, чтобы смотреть на них сверху вниз.

Десяток беременных женщин послушно уселись в кружок на полу Кембриджского образовательного центра для взрослых. Ритье Германе принялась объяснять им, как дышать во время родов.