Мужчина, женщина, ребенок

— Прободение аппендикса. Сильный жар — 40,5. Мы послали за нашим ведущим хирургом. Он, кажется, куда-то уехал на лодке…

— Неужели тут больше никого нет? — спросил Роберт, молча молясь, чтобы в больнице оказался кто-нибудь более квалифицированный, чем этот нервный паренек.

— Доктор Кит уже в операционной. Очень тяжелая автомобильная авария. К тому же он хирург-ортопед. Самое лучшее, что мы можем сделать — это дождаться доктора Шелтона.

— А что делать до его приезда?

— У него сильное обезвоживание организма, поэтому я прописал ему внутривенное вливание физиологического раствора. И большую дозу антибиотиков.

— И все? Неужели нельзя больше ничего сделать до появления вашего великолепного специалиста?

— Можно взять себя в руки, — язвительно заметил врач. — Кроме того желательно пока зарегистрировать больного.

Роберт на минуту умолк. Успокойся, сказал он себе. У этого парня и без того дел по горло.

— Да, конечно, — сказал он. — Спасибо. Извините. — И пошел прочь.

— Как зовут пациента?

Роберт сказал регистраторше имя и фамилию по буквам.

— Адрес?

Он назвал улицу и номер дома в Уэлфлит.

— Профессия?

— Ребенок, — саркастически ответил Роберт и сообщил возраст Жан-Клода.

— Вероисповедание?

Роберт понятия не имел. На лице регистраторши выразилось явное неудовольствие.

— Никакого, — сказал Роберт.

На ее лице выразилось еще большее неудовольствие.

— Гм… Скорее всего католик.

Этот ответ очевидно был сочтен вполне удовлетворительным.

Менее удовлетворительным оказалось отсутствие «Голубого Креста», «Голубого Щита» или иных страховых полисов. На предложение заплатить посмотрели косо.

— Мистер Беквит! — раздался голос в конце холла. — Хорошие новости!

К Роберту бежал врач. Он запыхался и был весь в поту.

— В каком смысле?

— Доктор Шелтон из-за плохой погоды оказался дома. Он уже приехал.

— Замечательно, — ответил Роберт. И оба ринулись по холлу в приемный покой.

Доктор был седоват и, слава богу, казался опытным и уравновешенным. Скорее даже чересчур спокойным.

— Имеется ли разрешение на операцию? — спросил Шелтон молодого врача.

— Я этим еще не поинтересовался, сэр.

Шелтон повернулся к Роберту и спросил:

— Где родители мальчика?

— Они…. они умерли.

— Но кто-то должен подписать документ. Вы его опекун?

— Нет. Опекун — человек по фамилии Венарг. Он живет во Франции.

— Тогда он должен дать разрешение по телефону. В присутствии свидетеля, который слышит разговор.

Нет, подумал Роберт. На это нет времени. Я даже не взял с собой номера телефона Луи. Он лежит у меня в письменном столе.

— Ммм… а я не могу подписать?

— По закону вы не имеете права, — ответил Шелтон.

— Почему не вызвать к телефону этого француза? Ребенок в тяжелом состоянии.

— Тогда прооперируйте его. Сейчас, немедленно.

— Я понимаю вас, мистер Беквит. Но хирурги, как и все остальные люди, обязаны придерживаться правил.

— Не беспокойтесь, я не собираюсь обвинять вас в нарушении врачебной этики.

Хирург сохранял невозмутимость, но упорно стоял на своем.

— Мистер Беквит, я хорошо говорю по-французски. Я могу объяснить положение вашему мсье Венаргу.

Роберт был в полном отчаянии.

— Доктор, можно я скажу вам что-то по секрету?

— Мы оба давали клятву Гиппократа, — сказал Шелтон, оборачиваясь к молодому практиканту.

— Можно мне поговорить с вами наедине? — настаивал Роберт.

— Гм… я пойду посмотрю, как продвигаются дела у доктора Кита, — сказал суетливый молодой человек. — Мы будем работать во второй операционной.

Он убежал, и Роберт с Шелтоном остались вдвоем.

— Ну что? — спросил хирург.

— Я могу подписать разрешение.

Роберт боялся, как бы этот бюрократ в белом халате не заподозрил его в какой-то хитроумной уловке.

— Кем вы ему приходитесь?

— Я… я его отец.

— Но вы мне только что сказали…

— Это мой внебрачный сын, — выпалил Роберт. — Его мать — доктор Николь Герен. Она работает в клинике медицинского факультета в университете Монпелье. То есть, работала. Она скончалась месяц назад.

Интуиция не обманула Роберта. Явно не относящийся к делу факт, заключавшийся в том, что мать мальчика была коллегой доктора Шелтона, странным образом произвел на него положительное впечатление.

— Это действительно так? — спросил он.

— Позвоните моей жене. Она все подтвердит, — ответил Роберт.

Чем окончательно убедил доктора.

Операция тянулась бесконечно. Роберт сидел в опустевшей к этому часу приемной и пытался подавить возраставшее чувство бессильного отчаяния. Это просто невозможно. Он винил себя во всем. Примерно в четверть третьего он заметил практиканта.

— Простите, доктор, — робко пролепетал он. — Можно вас на минутку?

Его отношение к молодому врачу заметно изменилось.

— Да, мистер Беквит.

— Насколько серьезен перитонит?

— Как вам сказать… У маленьких детей это штука довольно рискованная.

— То есть? Дело может кончиться плохо?

— Ммм… иногда у маленьких детей…

— О боже!

— Доктор Шелтон великолепный хирург, мистер Беквит.

— И все же не исключено, что он может умереть?

— Да, мистер Беквит, — тихо сказал врач.

— Алло, Шейла?

— Роберт! Я страшно беспокоюсь. Как он?

— У него аппендицит. Сейчас идет операция.

— Может, мне приехать?