Мужчины и прочие неприятности

– Папа, он тут ни при чем! – стала настаивать Роза. – Была плохая погода, с этим никто ничего не мог поделать. Я среди них – единственно разумный человек.

Арво сурово посмотрел на дочь.

– Если бы ты научилась как следует вязать узлы, кнехты остались бы на месте. А теперь ушло пол-лета на ремонт бортов. Чья же в этом может быть вина?

– Давайте достанем фрукты на десерт, – увильнула от ответа Роза, – и успокоимся.

– Такова уж карта погоды, карта погоды! – огрызнулся Арво в сторону Онни, но затем в изнеможении опустился на стул, погрузился в свои мысли и, судя по всему, совершенно забыл об инциденте.

Онни, по-видимому, нервничал и долго хранил молчание, думая о чем-то неведомом: умеренная, более мягкая, завтра – теплая сухая, завтра же – теплая и сухая! Его сердце начало учащенно биться.

После еды Роза аккуратно сложила картонного Тойво и отнесла на помойку, положив в контейнер для бумаги и картона.

– Спасибо, Тойво, – сказала Роза, – за то, что ты был рядом, когда никого другого не оказалось.

Затем она повезла отца обратно в дом для престарелых.

– С таким мотором на этой лодке никуда, к черту, не доберешься!

Отец плыл по Архипелаговому морю и, раскачиваясь, двигался по направлению к креслу-качалке. Волны плескались, и паруса трещали в его голове так, что ноги могли оказаться в любой части света.

Роза помогла ему сесть.

– Папа… Мне нужно сказать тебе одну важную вещь.

Отец вцепился в подлокотники кресла-качалки, боясь в любой момент бултыхнуться в море.

– Спасибо, папа, что заботился обо мне все эти годы, – сумела произнести Роза.

Она безуспешно старалась поймать рассеянный, направленный в пол взгляд отца. Тогда она осторожно, взяв за подбородок двумя пальцами, приподняла его голову, как это советовали делать на занятиях по оказанию первой помощи.

– Ты хорошо заботился обо мне.

Это было не совсем так, но это было то, что решила сказать Роза. Те слова, что она выбрала.

– Ты никак не научишься по-человечески вязать узлы, – упрекнул ее отец.

В этом (и в этом тоже) отец был не прав. Роза сумела завязать свою жизнь большими мертвыми узлами – из-за чего их распутывание всегда оказывалось долгим и трудным.

– Сапоги полны воды, – буркнул отец.

“Теперь я могу все высказать отцу, – подумала Роза. – Или по крайней мере высказать все себе”. Роза посмотрела на ноги отца. Ноги были в уютных тапках фирмы “Рейно”, а вокруг тапок расплылись желтоватые лужицы.

– Пойдем в душ.

Они обошлись бы и без прощания. Распрощаться следовало бы давным-давно, еще до того, когда был поставлен диагноз. Отец был утопающим, которого больше никто не считал способным забраться обратно в лодку, обратно – в летнее Балтийское море, обратно – в солнечный Айристо 1960-х, в то время, которое когда-то реально существовало.

Нет спортивной обуви, нет обгоревшей шеи, нет золотистых волосков на руках.

И отец уже не тот, и Балтийское море уже не то. Если ты пытался, находясь в Балтийском море, полюбоваться картиной облачного неба, то оказывался с глазу на глаз с последствиями нашего образа жизни. Возможно, и была малая милость в том, что отца спасла от плавания “каша” из водорослей в голове.

Роза закрыла за собой двери дома для престарелых и задержалась на минутку на пороге, глядя на блестевший в лучах весеннего света автомобиль, внутри которого сидели, поджидая ее, две обособленные фигуры. Потом она пошла к машине, уселась на водительское сиденье, включила зажигание и поехала искать заправку с кафе. Там она купила кофе с товарным знаком “Справедливая торговля”. Когда же Упи пообещал прямиком направиться пить кофе в находящуюся напротив А-клинику, Роза попрощалась.

– Берегите себя, – сказала Роза. – Завтра я оставлю машину на паркинге.

У Упи возникло желание обменяться с ней французским поцелуем.

АРОМАТ ТОЛЬКО ЧТО СВАРЕННОГО КОФЕ был божественным, датский сэндвич радовал своим отменным вкусом. Взгляд Лауры скользил по живописной поверхности Балтийского моря. В защищенном от ветра месте было по-весеннему тепло, однако вокруг форта Кристиансо плескалась бесконечная перекрестная волна. На горизонте проступал в синеве берег Сконе. Лаура глубоко вздохнула: “Как же легко было начать новую жизнь!” После того как она приняла решение, все казалось таким приятным и удобным. Даже старые кроссовки, которые до того растоптались, что стали теперь вовсе ни на что не годны.

В верхнем отделении дорожной сумки осталось пустое место. Собираясь в путь, Лаура не нашла ничего очень уж необходимого для своего путешествия. Ну да, паспорт. Кредитка. Пустой блокнот и ручка. Зубная щетка. И – ничего больше. До чего же приятно, когда берешь с собой в дорогу только рюкзак и дорожную сумку!

Лаура перебрала пустые открытки. “Остров Борнхольм”… Рядом с этим названием, помещенном в углу, на первой открытке была изображена рыбная коптильня с белыми трубами, на второй – множество парусных лодок, на третьей – датский сэндвич по соседству с запотевшей кружкой пива. Лаура написала имя Розы и адрес, который помнила наизусть.