Мужчины своих женщин

Девочка стояла, вжавшись спиной в материнские колени, и с опаской и смущением разглядывала незна­комого злого дядьку, который сидел и притворялся доб­рым. Лучше всего было бы убежать отсюда, от этого не­хорошего дяди вместе с мамой и папой, но они поче­му-то не хотели бежать. Всесильный папа сидел за дверями, очень рассерженный, а мама сама боялась этого дядьку, но покорно стояла перед ним.

—  Сыр вроде был свежий...

—  Я не спрашиваю вас, свежий или несвежий был сыр. Просто перечислите мне все, чем кормили ребен­ка, — холодно перебивал доктор.

—  Ну, вот давали еще кашу овсяную, потом она съела небольшой кусочек свежей сырокопченой колбаски...

—  Меня не интересует, свежая ли была колбаска. Что еще?

Нина осеклась, внимательнее посмотрела на докто­ра. И до нее начало доходить то, о чем уже давно знал ее муж и догадывался ребенок. Это место плохое. Этот че­ловек — не тот. Может быть, здесь им и помогут. Спа­сут жизнь, здоровье. Может быть. Но в уплату за это по­требуют полное унижение. Почему-то унижение было здесь самой ходовой валютой.

—  Еще она пила чай, яблочный сок часа два назад, сок тоже был... свежий.

—  Я еще раз повторяю, — сказал врач, — я не спра­шиваю вас...

Он замолчал, потому что Нина разревелась. Он стал терпеливо ждать, когда прекратится это безобразие и можно будет работать дальше. Но тут в кабинет тяже­ло вошел В. и направился прямиком к доктору.

Доктор, кажется, только этого и ждал. Он встал, вы­прямился во весь рост, слегка отступил, готовясь к воз­можному отражению атаки, и даже руки немного при­поднял, обозначив боксерскую стойку. В глазах его за­бегали веселые огоньки. В. подумал, что скорее всего доктор любит такие вот скандалы с родителями. Может быть, это приносило ему удовлетворение, позволяло де­монстрировать всемогущество, полностью подчинять людишек своей воле... Впрочем, решил В., это ерунда, мое воображение разошлось некстати. Просто сегодня плохой день. Луна, биоритмы. Космические циклы. Трещины в^ земной коре. Инопланетяне, Несси, снеж­ные люди. Йети...

—  А вы не могли бы врачевать как-нибудь попро­ще? — спросил В. — Как-нибудь так, чтобы женщина не плакала?

Человек в снежно-белом, поняв, что драки пока не предвидится, снова опустился на стул.

—  Вы, молодой человек, где получали медицинский диплом? — спросил он с неподдельным интересом. — И какого он был цвета? Вот у меня, например — крас­ного. Практикую уже не первый десяток лет. А каков ваш стаж? Полагаю, он должен быть весьма солидным, если уж вы решились выступить с критическими заме­чаниями о моей профессиональной деятельности.

«Связно излагает, сволочь, — подумал писатель с за­вистью. — Почему я так не умею? Эх, жаль, риторике те­перь не обучают, а то записался бы на курсы». Впрочем, эта зависть не была слишком черной. Доктор хотя и складно изъяснялся, но говорил-то он штампованными словесными болванками, в которых не было ни капли жизни, и думал вдобавок, что это чистый русский язык и что только так вот и надо. Но В. сам всю жизнь учился ткать словесные тенета; он просто не мог делать это бы­стро, влет — остроумие отсутствовало напрочь, брал терпением, подолгу высиживая мысль. Так что весь сар­казм доктора пропал даром, ушел в землю, как случайно пролитый лимонад: пошипел немного, и только.

—  Я, дяденька, академиев не заканчивал. У меня три класса церковно-приходской школы, — сказал пи­сатель. Он повернулся к жене: — Зачем мы сюда прие­хали? Мы думали, нам здесь помогут... Говорил же я... Ладно, идем ловить попутку. Придется самим лечить...

—  Не придется, — жестко сказал врач. — Ребенку требуется помощь. Я вас никуда не отпущу, пока не бу­ду знать, что девочка в безопасности.

—  Это как же так вы нас не отпустите? — поинтере­совался писатель. — Почему?

—  Потому что я — хороший врач, — очень серьезно сказал тот. И начал ловко натягивать на руку резино­вую перчатку:

—  Будем смотреть.

Писатель смерил его тяжелым взглядом.

—  Если врач — лечи, — наконец сказал он. — А нет — мы уходим.

И добавил, обращаясь к своим:

—  Знаете что, девочки, давайте больше никогда не болеть.

—  Давайте, — эхом повторила Нина, утирая слезы.

—  Подождите в коридоре, — сказал врач. — Вы буде­те только мешать сейчас.

В. молча вернулся на свое место и оттуда вниматель­но наблюдал, как врач смазывает указательный палец и, держа его строго вверх, словно шприц или опасное заряженное ружье, боком, по-паучьи подбирается к ре­бенку... Дальше В. отвернулся и мог лишь слышать, как девочка верещит от страха, как Нина уговаривает ее потерпеть, и короткие, деловые приказания врача:

—  Держите крепче... Крепче! Так, еще немного... Вот... Вот и все. А ты боялась.

«Гад, — подумал В. — Как таких в больнице держат, не гонят в шею?»

Доктор со звонким щелчком содрал с руки резину и бросил в утилизатор, прошел к раковине, чтобы вы­мыть руки.