Мужицкая обитель

Отец Агафон цуцкал, но толку от этого не было никакого. Собака, очевидно, думала, что ее ведут топить, или вообще питала очень мало веры в добрые относительно ее намерения инока.

— Куда это вы ее?

— А для показания знака.

— Как так?

— У нас острова есть пустынные. Иноки уйдут в лес, финны приедут и берут все… Ну, а собачка будет лаять.

Какой-то отставной военный, в точно накрахмаленном картузе, допрашивал монаха:

— В какую мне гостиницу идти?

— Вон в ту, общую…

— Отчего же в общую?.. Что ж, нумера там?

— Нумера по-нашему кельи…

— Есть хорошие?

— Одинаковые…

— И для генералов одинаковые? — обиделся военный.

— У нас и генералу препятствий нет… Живи!

— Для генералов следовало бы отдельно.

— Что ж, нам их на колокольню запирать, что ли? Там птица… Птица — она глупая, что ей?..

Сполз с парохода пьяный, но его стащили обратно на пароход.

— Я помолиться хочу… Преподобным молебен отслужить! — орал он с борта.

— Вытрезвись сначала.

— А хо… ршо, если так. Вот вам! — совершенно неожиданно он сорвал с себя сюртук и бросил в воду. — Вот и еще! — и за сюртуком полетел галстух. Стал было и дальше расстегиваться, да его уволокли в каюту.

— Искушение с этими мирскими! — рассуждали монахи. — То есть… Один идет — на все колокольни крестится, а о. Паисий у него из кармана бутылку с водкой вытащил. Что ж бы вы думали: побелел, весь дрожит. Осатанел совсем от злости!

Я не могу объяснить того чувства, которое охватило меня, когда я сел на пароход, когда он, хрипя, вздрагивая и выбрасывая клубы черного дыма, отчалил от набережной Валаама. Вокруг меня свободный говор. Женские лица — улыбающиеся, полные жизни и счастья… Дети возятся тут же… Один черноглазый мальчуган подкатился мне под ноги.

— Ты где это глаза запачкал? — любуется дама прелестными глазами ребенка.

— Я чернику ел! — наивно отвечал он.

Удивительно светел и радостен кажется мир. Все тебе кругом друзья и братья.

А Валаам, закутавшись в зеленые облака своих лесов, уже отходит назад. Вот блеснул купол Иоанна Предтечи… Вон Всесвятский скит точно вынырнул и опять потонул в зеленом царстве. И чем дальше отходили мы, тем более чуждыми казались душе молчальники, пустынники, схимники… Точно ничего этого и не видел, а так — прочел какую-то дивную сказку. С первым лучом рассвета строгих призраков как не бывало… Открыл глаза… Солнце бьет в окно — тепло и светло кругом… Вольный ветер бежит мимо, зовет с собою… Сна будто и не бывало! Далеко, далеко отлетел и рассеялся без следа…

В снастях свищет. Пароход скрипит. Волны гонятся за ним — не догонят. Тучка жемчужная тоже догнать хотела, да не смогла, вытянулась по небу и бессильно отдыхает. Сильнее дуй, вольный ветер, — здесь твое царство!

Об авторе этой книги

Имя Владимира Ивановича Немировича-Данченко, известного драматурга и театрального деятеля, знакомо многим, но мало кто сегодня помнит о старшем брате основателя Художественного театра — русском писателе Василии Ивановиче Немировиче-Данченко. А ведь когда-то это имя знала вся читающая публика — его произведения имели самый широкий читательский успех, постоянно переиздавались, и ни один новый роман, рассказ или очерк не был обойден вниманием критики.

Родился Василий Иванович Немирович-Данченко 24 декабря 1844 г. (по новому стилю соответственно 5 января 1845 г.) в Тифлисе в семье офицера, служившего на Кавказе (в ряде источников дата рождения дается другая). Детство его прошло в горах Дагестана и в Грузии, в краю, дарившем вдохновение стольким русским писателям и поэтам. Быть может, именно близкое знакомство с кавказским походным бытом, полным опасностей и приключений, родило в душе маленького мальчика, а в будущем знаменитого писателя, жажду путешествий, стойкость в испытаниях, которые окажут такое огромное влияние на всю его взрослую жизнь. Но отрочество несет свои неизбежные перемены: десяти лет Немировича-Данченко увозят в Москву и отдают в Александровский кадетский корпус. Еще будучи кадетом, Василий Иванович начинает писать стихи. По выходе из корпуса в 1863 г., он переезжает в Петербург и там познает все трудности жизни начинающего писателя, жизни литературного поденщика: печатается во всевозможных газетах, листках, тонких журналах, берется за любую литературную работу. Однако судьба указывает новые пути: "крестным отцом" молодого писателя, распахнувшим перед ним двери главных "толстых" литературных журналов, стал Н.А. Некрасов.

В начале 70-х гг. Василий Иванович жил на побережье Белого моря, в Архангельске. Вот оттуда он и обратился к Некрасову с просьбой опубликовать в "Отечественных записках" несколько своих стихотворений. Некрасов принял участие в судьбе молодого литератора: в 11 номере журнала за 1871 год появляются пять стихотворений под общим заглавием "Песни о павших" за подписью "Д".