Мужские рассказы

Он прервал свой монолог и занялся пивом. Я постарался угадать то грядущее преломление его мысли, за которым откроется моя роль. И что это за роль. Сейчас, пока он ведёт меня за руку по самым азам своих представлений, вопросы лучше было не задавать. Горо, должно быть, предполагал, что я буду спрашивать и, может быть, даже не соглашаться с ним, но та концентрация убеждений находилась ещё где-то впереди. Не стоило сейчас растрачивать её силу.

Горо поставил стакан и продолжил:

— Любые явления и события вокруг нас обладают свойствами электромагнитных полей. Так вот, человеческие различия проявляются в первую очередь в том, как нам дано реагировать на это. Разные формы чувствительности, проводимости, отторжимости и тому подобного. Я называю эту сферу биоэтикой. Представьте себе, что кто-то упоминает термин «фашизм». У вас срабатывает внутреннее отношение к данному понятию. Если отбросить эмоциональный строй этого отношения, из чего оно складывается? Из контакта с предельно жесткой системой человеческих отношений, системой особых ценностей и тому подобного. Понимаете? На это накладывается пример исторического опыта, который вы ассоциируете, главным образом, с концентрационными лагерями и Второй Мировой войной. Таким образом, получилось явление биоэтической совмещаемости. Вы можете сказать, что к фашизму у всех одинаковое отношение. Но ведь это в действительности не так. Он создавался людьми, усиливался людьми и не только теми, кто хоть что-то смыслит в политике. Так вот, среди людей есть не только проводники биоэтики, но и настоящие её трансформаторы, способные усиливать сигнал какого-то явления в десятки, а то и в сотни раз.

Горо посмотрел на свой стакан, но прерываться не стал:

— Теперь о вас. Вы относитесь к редкой группе. Я дал ей наименование «Солнечные Стражники». Но ваша позиция в этой группе просто уникальна. Вы являетесь Хранителем Воического креста. Не будем сосредотачивать внимание на экзотике, а перейдём сразу к делу. Я не стал бы с вами встречаться, особенно учитывая вашу профессию, если бы не то обстоятельство, что именно сейчас нам (это слово он произнёс как-то не очень уверенно) жизненно необходим Хранитель. Из двадцати лет моей практики мне известны только три человека этой позиции: одному уже девяносто, и он пребывает в старческом маразме, другому всего восемь, и природа его индивидуальности ещё не расцвела, третий— вы…

— Всё это весьма любопытно, однако в чём заключается моя роль?

— Ваша роль? Вы должны убить дракона.

Он сказал это так спокойно и равнодушно, словно бы речь шла о покупке сельдерея на рынке на Саус Бэнк. Я прикрыл своё смущение хорошим глотком пива. Нужно было как-то не обидеть Горо, не показать ему возникших у меня сомнений по поводу его умственной нормальности.

— Нет, я не сумасшедший, — тихо прокомментировал Горо моё замешательство. Вы слишком стандартно мыслите.

— А почему бы вам самому не убить этого дракона?

Горо усмехнулся:

— Разумеется, я бы так и сделал, не посвящая никого в теорию биоэтики. Однако я, увы, не рыцарь. До ваших возможностей в этом вопросе мне далеко. Впрочем, я был уверен, что вы откажитесь.

— Почему?

— Потому, что вашим оружием является ручка, а не копьё. Рыцарей сейчас уже нет.

— Значит, вы себе противоречите, — возразил я.

— Нисколько. Если у человека есть задатки музыканта, прекрасный слух, чувство ритма, музыкальной гармонии и прочее, это не означает, что он непременно должен играть на рояле.

Взгляд у Горо остыл. Было видно, что мой собеседник теряет интерес к раз говору. Он равнодушно изрёк:

— Я возвращаюсь к тому, с чего начал — к сомнению по поводу нашей взаимонадобности.

— Ну хорошо, а если я соглашусь? Горо посмотрел мне в глаза:

— Вы ещё не всё знаете.

— Прежде, чем я узнаю всё, могу ли я поинтересоваться, сколько лет тюрьмы мне положено по английскому законодательству за убийство дракона?

Мой вопрос Горо воспринял абсолютно серьёзно.

— Это не входит в компетенцию уголовного права.

— В Англии действует право прецедента, не так ли? Горо кивнул.

— Неужели в истории не было ни одного подобного случая?

— …Поверьте, я не шучу. Разговор идёт не об охоте на ископаемых птеродактилей. Надеюсь, вы не воспринимаете меня в качестве сумасшедшего палеонтолога? — спросил Горо.

«В качестве палеонтолога нет. Насчёт сумасшедшего — не знаю.» — подумал я, но ничего не сказал.

— Так вот, — продолжил мой собеседник, — исход этого боя не известен никому.

— Что, дело обстоит так серьёзно?

— Должен предупредить вас, что всё остальное относится к области самых обыденных и типичных несчастных случаев, внезапных инфарктов или апоплексических ударов. И в данном случае можно почти не сомневаться, что одна из сторон не избежит этой участи.