Музы дождливого парка

— Потому что в то время, когда ты дегустировала столетние вина, Верочка была со мной. — Он не насмехался и не пытался ее обидеть, он смотрел прямо Марте в глаза, и от его взгляда ей стало совсем неловко.

Не стоит об этом думать сейчас. Черт, ей вообще не нужно думать о том, что было у Крысолова с Верочкой и что было у него с ней, Мартой. Есть дела поважнее.

— И как мне теперь быть? — Она аккуратно, стараясь не показать раздражения, прикрыла окно. — Отсидеться в своей городской квартире?

— Нет. — Крысолов мотнул головой, и длинная челка упала ему на глаза. — Тебе нельзя появляться в своей квартире, тебе даже в комнату свою возвращаться нельзя. Все должно остаться так, как было, чтобы он ничего не заподозрил.

— Тот, кто запер меня в погребе?

— Тот, кто хотел тебя убить.

— А как же тогда? — То ли от пережитого, то ли от выпитого вина она плохо соображала. Мысли разбегались, и собрать их было невероятно сложно.

— Есть у меня на примете одно тихое местечко, там тебя точно никто искать не станет. Отсидишься пару дней, а потом я за тобой заеду.

— А сам останешься? — Марта прижалась виском к прохладному стеклу. — Не боишься?

— Чего? — Наконец-то он разжал пальцы и отпустил ее руку.

— Того, что ты теперь один из нас, что тебя тоже могут попытаться…

— Со мной все будет нормально, не переживай.

— Я не переживаю.

— Это хорошо. — Крысолов выглянул в окно, а потом добавил: — Все, нам пора! Мне еще вернуться нужно до рассвета. Переодевайся!

Надевать грязную одежду не хотелось, но, похоже, выбора у нее сейчас не было. Крысолов как-то слишком стремительно и нагло перехватил бразды правления.

— Отвернись.

Если бы он хоть взглядом, хоть жестом дал понять, что теперь-то уж ей стесняться совершенно нечего, Марта бы его возненавидела, но он молча отвернулся. И даже пес его деликатно уткнулся мордой в передние лапы. Джентльмены…

…Джип Крысолова остановился перед уже известными Марте воротами. «Двое из ларца» были на боевом посту.

— Это твое тихое местечко? — Марта неодобрительно покосилась на Крысолова.

— Да, здесь тебя точно искать не станут, а Лысый пока за тобой присмотрит.

— Не нужно за мной присматривать!

— Нужно! — Он достал из кармана куртки свои очки, рассеянно повертел в руках, надел и снова превратился в паяца. Очень решительного паяца. — Я знаю, что делаю, можешь мне поверить.

Можешь мне поверить… Марта научилась не доверять никому, даже самым близким. Так с какой стати ей верить чужаку?!

— У тебя нет другого выбора. — Крысолов словно читал ее мысли. — Но, если очень хочешь, мы можем вернуться, чтобы тот ублюдок закончил свое дело.

— Не нужно. — Были дни и даже месяцы, когда Марта не хотела жить, когда она мечтала, что кто-нибудь сделает с ней то, на что у нее самой не хватало силы духа, но те времена прошли. Сейчас она хотела разобраться в том, что происходит. — Твой клуб ничем не хуже поместья.

— Уверяю тебя, он во много раз лучше. — Крысолов улыбнулся, посмотрел на нее поверх очков. — И поверь, Лысый — не самая плохая компания.

Они уже въехали на территорию клуба, когда Крысолов вдруг спросил:

— Кто из твоих родственников водит спортивный автомобиль?

— Эдик. Он помешан на скорости и дорогих авто. А почему ты спрашиваешь?

— Да так. — Крысолов неопределенно пожал плечами. — Просто любопытно…

Творец,1955 год (Талия)

Осень просыпалась на Парнас оранжево-красной кленовой листвой, путалась в волосах липкой паутинкой, щекотала щеку запоздалыми солнечными лучами, а на сердце у пятидесятипятилетнего, уже убеленного сединами Саввы цвела весна!

Он влюбился! Любовь его была нечаянной и оттого особенно радостной. Она наполняла его таким светом, от которого сердце трепыхалось в груди, точно у безусого мальчишки.

Савва давно не посещал театр. Театр напоминал ему об Анне, и в воспоминаниях этих было слишком много отравляющей душу горечи. Но тот выход в театр являлся частью обязательной программы, и Савва скрепя сердце согласился…

Актриса была совсем юной. Хохотушка, веселушка! Комичная и невероятно милая в этой своей комичности. Афиши называли ее Ниной Воронцовой, но друзья и близкие звали ласково — Ниночкой.