Музы светлого Дома изящной словесности (СИ)

— Хороший псевдоним, — тихо-тихо оценила Валентина Ивановна.

— Новенький? — настойчиво повторила свой вопрос Серафима.

— Да, — подтвердил парень. — Ничего тут ещё не знаю.

— Понятно, — задумалась Серафима. — У нас тут так себя не ведут. Извините, Лёля. Извини, Лулу. Это недоразумение. Он будет наказан.

— Всё понятно, — сказала Лёля. — Мы пойдём?

— За что? — с недоумением опять мальчишеским голосом завопил парнишка. — Напали, избили, наказать хотят…

— Прокрастинация на недельку? — с надеждой злорадно спросила Аделаида.

Серафима хотела уже согласится с ней, но вдруг заметила Вита. Он шёл к Приёмной творца. Вид у него был решительный и серьёзный.

— Конечно, идите, Лёля, — мягко сказала она. — Вам надо о многом поговорить. Извините ещё раз. Подобного больше не повториться.

— Ага, — согласилась Лёля.

Она уже успокоилась, взяла огромного негра за руку, и они пошли прочь.

— Ты всегда будешь меня защищать? — слышался её голос…

— Как наказывать будем? — поинтересовалась Аделаида.

А Серафима, наблюдая за Витом, и одновременно делая вид, что не заметила его, вдруг подумала, что ей надоело быть жёсткой. «Я поступаю неправильно», — осудила она себя и сказала, обращаясь к связанному юноше:

— Ты понял, что здесь так себя вести нельзя? Пообещай, что больше не будешь.

— Обещаю, — с готовностью сказал парень, — что больше не буду наряжаться Злым Овощем и напрыгивать на людей.

— Хорошо. Ухрюп-яга, развяжи его. Тебя тут спрашивали, кстати.

— Да, — выступила вперёд Валентина Ивановна. — Это опять я, Ухрюп-яга. Вы обещали помочь. Посоветовать.

— Помогу, доча, помогу, раз обещал, — произнёс Муз, распутывая верёвки.

— Я свободен? — Чувак К. Чувак встряхнулся.

Вит остановился недалеко от их компании и чего-то ждал. Серафима по-прежнему делала вид, что она его не заметила.

— Абсолютно, — процедила она.

— Жаль! — высказалась Аделаида, уходя в дом.

Серафима тоже начала подниматься по ступенькам.

— Так вы, Валентина Ивановна, — спросила она у пожилой писательницы, — злодейство вместе с Ухрюп-ягой задумали?

— Никакого злодейства, доча, — заверил её Ухрюп-яга.

— Да, — подтвердила и писательница. — Мне просто нужна творческая консультация.

Они, тихо переговариваясь, пошли по направлению к Авторской площади, рифмобару, Доброму скверу, другим развлечениям для авторов и их Муз.

— А тут прикольно, — заявил освобождённый парень. — Избили, связали, а ничего не болит. И рубашку порвали, а она уже целая.

— Зато душевная боль здесь настоящая, — заметила Серафима, уходя в дом вслед за Аделаидой.

Вит остался стоять на месте.

Зайдя в помещение, Серафима спросила у Аделаиды:

— Чего они задумали, как ты думаешь? Ухрюп-яга и Валентина. Заинтриговали. Что может их объединять? Зачем он ей нужен?

— Ну а что, если она пишет новую сказку, — предположила Аделаида. — Влюбился, например, злой волк в бабу-Ягу и захотел угостить её шашлыком из трёх поросят. С чесноком, ежевикой и специями. И нужна ему для этого одолень-трава, чтобы кабана-охранника поросят завалить. Взял он доброго коня, три мешка овса, старика Кощея и пошёл в Хохочущее болото, где эту траву жаба-царевна-змея охраняет. А Кощей-то наш был не только любитель кофе и пиццы, но и из лука пострелять мастак. Вот и выпало ему целовать царевну…

— Ты серьёзно? — озадачилась Серафима. — Это она для детей такую сказку придумала? И вместо Бабы Маши решила для неё с Ухрюп-ягой объединиться?

— Да не знаю я, — созналась Аделаида. — Выдумываю. Тоскливо просто. Вдохновить хочу кого-нибудь.

— Согласна, — печально подтвердила Серафима и начала движение в сторону кабинета с творец-машиной.

— Кто следующий? — громко спросила Аделаида.

— Я.

Голос ожидаемо показался Серафиме очень-очень знакомым. Она обернулась.

— Опять, ты?!

— Я, — виновато подтвердил Вит Волков, нарисовавшись в дверном проёме. — Я позже должен был подойти, но со мной очередью поменялись.

— Хотите подать заявку? — глядя прямо ему в глаза, спросила Серафима.

Она отчаянно вслушивалась в себя — что он задумал, зачем пришёл? Неужели Серафима поверила словам, что она его Муза? Творец против, но этот автор ей так отчаянно симпатичен… И он — чёрт…

Вит сопел, но молчал.

— Проходите в кабинет, — пригласила Серафима.

Развернулась сама и пошла, громко топая каблуками по деревянному полу. Вот точно таким же был звук её шагов и тогда…

…тогда, когда она давным-давно, устав от ожидания, сама пришла на приём к творцу. Музы обычно приходили к нему вместе с авторами. Очень редко Муза приходит одна.

Она устала ждать. Один писатель умер, другой — спился, третий оказался обманщиком. А Серафима честно ждала своего автора… Единственного. Которому нужна она и только она. Но такого автора, наверное, нет на свете. Но кому это знать, как не творцу? Она много времени провела в келье, но ей надоело ждать. Устала! Она — Муза! Её призвание — вдохновлять. Пусть ей назначат автора. Любого…

«Прошу устроить мою жизнь!» — именно таким был текст её просьбы.

Творец откликнулся немедленно: «Личную или творческую?»