Музы в уборе весны (СИ)

— Она пришла к нам израненной и обессиленной, — вспомнила Зои, — Я рада, что ей стало легче. Просто мне не хочется расставаться с ней.

— Мне тоже, — призналась Габриэль, — Она клевая.

— Ей будет лучше там, — сказала Элис.

А я подумала, что тому мальчику с синдромом Котара будет плохо без неё. Поэтому я решила его разыскать. Но сначала надо было поесть.

В столовой было тише, чем вчера. Наверное, это потому, что все сонные. Дети лениво кушали блинчики с медом и пили какао. Я с аппетитом поела плохо приготовленные блинчики и выпила какао. Еда здесь была как в нашем школьном кафетерии. И я готовила примерно так же. То есть ужасно.

Я стала искать мальчика. Сначала я  посмотрела в общем зале. Там около вокруг проигрывателя скакали Зои и три парня, за столом сидели художники и рисовали чресла, на полу лежал ребенок в очках, зеленоволосый парень плел фенечки, Кларисса вязала, группа парней рассказывала девочке, находящейся на дневном стационаре, как здесь все устроено, врачи и девочки с завитушками обсуждали способы спрятать труп. Мальчика там не было.

В коридоре его тоже не было. Только врачи и санитары сновали туда-сюда да очереди ютились на скамейках.

В саду его тоже не было. Там вообще никого не было.

Хотя нет, все же я его нашла. На всё тех же скрипучих качелях. Он носком ботинка чертил на земле знаки.

— Ты уже знаешь? — спросила я.

— Что «я» знаю? Я не существую, забыла?

— Ну, что Мариам уходит.

— Да, уходит. Это было давно понятно. Её можно вылечить. Не стоит ей мешать. Ей не место здесь.

— Тогда тебе будет здесь одиноко.

— Меня нет.

— А если бы был?

— Тогда я был бы всегда одинок без Февраль.

— Даже с Мариам?

— Мариам бы понимала меня, насколько это возможно для постороннего. Но она не Февраль. Её никто не заменит…

— Почему Февраль покончила с собой?

— Она унесла эту тайну с собой.

— Вы обязательно встретитесь!

— Она мертва, Элли.

— А я говорю, встретитесь! — я  упрямо топнула ногой.

— Хотелось бы верить, — вздохнул мальчик и посмотрел в даль.

И я поняла, что сейчас самое время заткнуться.

====== Помогающая ======

На юг пойдёшь — секреты узнаешь, на запад пойдешь — во время нырнешь. Перепутье прислушивается ко мне, ожидая мой выбор. Чужие секреты мне неинтересны. Я делаю шаг в сторону. Жди меня, запад!

Шаг, второй, третий. В нетерпении я срываюсь на бег и падаю в пустоту. Сквозь чернь ветхости я лечу в неизвестность и обнаруживаю себя на под водой. Камнем вниз падает Мелодия, сквозь непроглядную ледяную толщу. Если она откроет глаза, то увидит лишь черный цвет повсюду. А если попытается закричать, то вода зальет её рот и нос. Никто её не услышит, она умрет тихо и беззвучно, возможно, её тело никогда не найдут, никому и в голову не придет искать её на дне грязного пруда, на поверхности которого плавает многолетний мусор. И осознание своей беспомощности приводит её в дикий ужас, холодком пробирающийся по её телу и заставляющий каждый член её тела биться в истерике.

— Что-то всегда тянуло меня ко дну, — думала она, — Невидимая сила, не позволяющая мне вынырнуть на поверхность.

Она протянула руку вверх, туда, где должно находиться небо. Но там была лишь чернота и плывущий мусор.

— Дыхание. Оно всегда было моим слабым местом. Мама рассказывала, что во время родов пуповина затянулась вокруг моего горла и я едва не задохнулась.

Снова попытка двинуться. безрезультатно. Холод сковал её тело, ноги и руки свело судорогой. Вода была слишком густая. Слишком жадная. она не отпустит её.

— Брат любил играть в «маленькую смерть». Он душил меня, и в глазах у меня все темнело, я бледнела, лоб покрывался испариной. Я чувствовала, как жизнь медленно утекает из меня вместе с потом. Я даже не могла слюну проглотить, она текла из моего раскрытого рта. Стенки гортани соприкасались друг с другом. Теплело. Покалывало. Холодело. Гудело. Каждый раз я думала, что это конец.

— Ну всё, хватит с меня!

Я схватила её за руку и потащила вверх. Мы вместе вынырнули на поверхность. У неё на голове было упаковка от сока, в волосах запутался мусор. Она судорожно вдыхала в себя воздух, хрипя и глядя вокруг широко распахнутыми глазами. Бледная, побледнели даже губы. как живой труп. На небе высыпали звезды, они уныло поблескивали, увязнув в этой непроглядной черноте. Вокруг было тихо, было слышно, как где-то на берегу квакает одинокая лягушка. Вокруг было не души, только сторож посапывал в будке.

Меня она не заметила. Подталкиваемая мной, она выплыла на берег, села на землю, совершенно обессиленная, и громко заплакала.

— Всё будет хорошо, — сказала я, — Не бойся воды. Это здесь она такая страшная. Океан — он другой. Он любит тебя. Только не заплывай на глубину.

Кто-то схватил меня за руку и потащил назад, в настоящее.

— Что ты сделала?!

Мелодия сжала пальцами мои плечи, впиваясь ногтями в мою кожу.

— Ты ведь сама говорила, что какая-то сила удерживает тебя здесь, — невозмутимо ответила я, — Я вытащила тебя. Ты бы осталась в том пруде, если бы я не вытащила тебя.