Музы в уборе весны (СИ)

— И кто же этот мудрый человек?

— Я.

Он громко заржал. Плечи задергались, в голосе послышалось хрюкание и зазвучали истерические нотки. Он держался за бока и хохотал как ненормальный — хотел наверстать упущенное за год, видимо. И пески отступили, освободив его ноги в потрепанных шлепанцах.

— Что за ерунда! — сквозь смех сказал он, — Почему я ржу над этим?! Почему это так смешно?!

Нас окружил вихрь из горячего песка, так что мы закрыли лица рукавами. Меня ветер едва не сбил с ног, а ему хоть бы хны. Послышался грохот — то небеса раскололись, а вместе с ними — и этот мир, исчезнув во вспышке агонии.

— Сгорела твоя вечность, — сказала я, — Теперь у тебя будут и кошмары, и боль, и слёзы.

— Пусть, — сказал он, — Зато живой.

И правда: живой. Прямая осанка, грудь колесом, глубокий вздох, прикрытые глаза и улыбка — на этот раз настоящая, счастливая. Он больше не чувствовал себя живым, он был живым.

А вот со вторым сновидцем пришлось повозиться…

====== Воссоединившая ======

— Ты уверена в этом? Это очень жуткое место. Для того, чтобы вырвать её оттуда, нужно принести большую жертву. И это уж точно не твое миленькое сердечко.

— Прекрати меня пугать, а то передумаю ещё!

— Странная ты… Но именно потому, что ты такая странная, я не могу отпустить тебя туда одну. Я пойду с тобой.

На нём была корона из кленовых листьев и цветочный плащ. Он был мигом между осенью и весной. Сентябрь. Пора, когда цветы ещё не вянут, но листья уже желтеют.

— Иди за мной, след в след. Что бы не случилось, не отставай на шаг. Условия кажутся простыми, но на деле это сложно, особенно для такой непоседы, как ты. О, и вот что ещё. Не открывай глаза.

Он взмахнул руками, и листья с его венка разлетелись в разные стороны подобно мотылькам. Я закрыла глаза, почувствовав запах осени: сухие листья, лужи и мокрые цветы.

Я шла, и чувствовала, как теплая земля холодела, превращаясь в безжизненную тундру, а ветер крепчал, хоть и огибал меня плавно, будто я была окружена каким-то куполом.

— Мы идём по желеной дороге, — сказал Сентябрь, — Забавно, я в детстве часто играл с друзьями в окрестностях похожей. Не видела никогда?

Я промолчала, боясь сказать и слово.

— Она была заброшенная. Там больше 10-ти лет поезда не ездили. Но друзья говорили, что в полночь можно увидеть призрачный поезд, появляющийся и исчезающий ниоткуда. Весь в огнях, с размытыми очертаниями собравшихся в нем людей. Пары, семьи, компании. Или одиночки.

— А они видели его?

На этот раз промолчал он. Закапал дождь, крупные капли застучали по моей макушке и плечам. Кудряшки мигом превратились в сосульки. Вода капала мне на ноги и сандалии. Но вода была теплая. Летний дождь, приносящий радость. Дождь с глубокими лужами и неизменной радугой.

— Слишком здесь хорошо, — сказала я, — Так и хочется остаться.

— Это ты так думаешь, — сказал он, — Ты невосприимчива к уродливому, страшному и неизбежному, как гусь не может намокнуть.

— Это…

— Нет. Не совсем. Туда бы я сам не попал, не говоря уже о тебе. Просто Февраль заточила себя в собственных воспоминаниях.

— Ты знал её?

— С детства. Мы оба были безнадежными детьми, из гнилых семеек. Детьми, на которых махнули рукой взрослые.

— Ты любил её?

— Любил, но никогда не требовал от неё того же.

— Как это?

— Ты любишь небо, но не просишь его пасть на землю. Ты любишь цветок, но не просишь его следовать за тобой. Собственно, это и любовью назвать-то трудно. Просто всё, что я желал — это счастья ей, и это желание превратилось в одержимость.

Послышался грохот. Я зажмурила глаза ещё сильнее, закрыв их руками.

— Стоп, — сказал Сентябрь.

Я послушно остановилась. Послышались едва ощутимые шаги маленьких ножек. Она выплыла, словно лебедь, и принесла с собой талый снег и лучи холодного солнца.

— Здравствуй, — сказала она детским, но необычно спокойным голосом.

— Февраль? Это ты?

— Да.

Я растерялась. Не ожидала, что всё выйдет вот так просто. Не знала, что сказать.

— Несуществующий… — замялась я.

— Что такое?

— Неужели ничего нельзя поделать? Он же исчезает без тебя. И исчезнет. В один прекрасный день его просто не станет. Тогда к чему такая жертва?

— У меня не было выбора. Либо он, либо я. И я выбрала себя.

— Но эта жертва бессмысленна! Ты никого не спасла, только хуже всё сделала!

— А что ты ещё предлагаешь? Стать Тенью я не смогу. Что остается? Двойное самоубийство? Приставим к губам друг друга бутылки с ядом, сделаем одновременно глотки и побежим блевать напару. Очень романтично.

— Есть ещё один выход.

— Какой?

— Уплыть.

Я не видела её лица, но поняла, что она шокированно уставилась на меня.

— Что это значит… Неужели…

— Да. Холодная зима.

— Но… Ты ведь понимаешь, что шансов очень мало? Корабль может не приплыть. Ты что, пойдешь на такой риск? А пойду ли я на него?

— Я уверена, что он приплывет!

— И откуда такая уверенность?

— Оттуда!

— Отличный ответ. Ты прямо уверенность вселяешь.

— Ну тогда пошли?!

Она тяжело вздохнула.

— Не обижайся, но я не уверена, что корабль приплывет. Грань очень редко кого-то забирает. Уж лучше я останусь здесь.