Музыка для богатых

– Идем, я там одного хорошего человека заметил. Познакомишься. Может, пригодится…

Никуда идти Никите особо не хотелось, но и слушать разговоры соседних спин было невесело. Поэтому он прихватил нетронутый стакан и сполз со стула-пятачка. Протискивались они сквозь благоухающую толпу шикарной публики, и Никита был рад, что в баре темно. При свете он смотрелся бы не просто бедняком, а чудом просочившимся через секьюрити вокзальным бомжом.

Человек, к которому его тащил Марик, был не в смокинге, а в генеральской форме. Он угрюмо сидел в углу, склонившись над полупустым стаканом.

«Что-то здесь многим невесело, если присмотреться», – подумал Никита.

– Приветствую, генерал! – громко произнес Циммершлюз.

Никита тоже вежливо поздоровался.

Генерал (он оказался совсем не старым, как почему-то ожидал Никита) поднял хмурое волевое лицо.

– А, Марик, здорово… Присаживайся. – Генерал чуть сдвинул крепкое тело, освободив крохотную полоску дивана, в которую могла бы втиснуться только кошка.

– Да нет, мы на минутку, поздороваться. Это Никита, мой друг-музыкант. А это тот самый генерал, о котором я тебе еще в машине рассказывал…

Никита вспомнил уютно заклеенный пластырем пакетик кокаина и сразу почувствовал уважение к человеку в погонах.

– Был генерал, – с мужественной хрипотцой выдохнул военный и сжал в оскале крепкие зубы. – Да, видно, свое отслужил…

– А что такое? – озабоченно спросил Циммершлюз, тут же перестав улыбаться.

Стоять рядом с низким столиком было неудобно, но Никите уже стало интересно. Да и генерал ему нравился.

– А… – вздохнул военный. – И не спрашивай… Прошлой ночью бойцы одного абрека взять хотели, так он, сволочь, в квартире забаррикадировался и кричит: мол, заложники у меня, бомба, все дела. Я как чувствовал! Ведь хотел же его сразу снять по-тихому, тем более стрелки5 докладывают: командир, видим, можем. Да и квартира – на первом этаже, милое дело! Мне бы скомандовать сразу… – Генерал с тяжелым вздохом выпил одним глотком полстакана, не изменив выражения лица. – А я возьми и позвони сдуру в оперативный штаб! Ну, тут и началось, ясное дело! Звонки, рекомендации, инструкции!.. Говорят: мы вам сейчас лучшего переговорщика исламского сектора вышлем, ждите. Суперспец, по-арабски говорит лучше, чем мы по-русски!.. Ну, ждем, приезжает. Само очкастое, морда блином, глазки бегают. С портфельчиком, представляешь?.. – Генерал с элегантной небрежностью опустошил стакан и замолчал.

– И что? – Никита сам удивился, услышав собственный голос.

– Ничего, брат, хорошего, – спокойно ответил генерал, закуривая. – С арабским вопрос сразу отпал – оказалось, абрек этот только по-русски мычит, и то без падежей. А очкастый давай философию с ним разводить. То ли фильмов американских насмотрелся, то ли от рождения мудак, я так и не понял… Под самое окно поперся – типа смелый… И давай абреку вешать про семейные ценности – мол, папа-мама ждут тебя в родном кишлаке, беспокоятся… А тот в ответ стихи выдает, тоже философ. Я даже запомнил от нервов. Сейчас, как там… Родители нам не защита, / Мы дети друг друга, не чьи-то, / Нам выпало нянчиться с нами, / Родители наши – мы сами… Очкастого и понесло. Я, говорит, высоко чту слово Пророка, Великого и Неизъяснимого, и эта сутра красива, как сама жизнь, но чтобы и дальше любоваться прекрасными творениями Аллаха, тебе лучше сдаться по-хорошему. Ну, скажи, не идиот? Абрек, ясное дело, от таких базаров совсем озверел. Орет: «Ты, шакал, не смей своим говнистым ртом произносить имя Аллаха, тем более что это никакая не сутра, а стихи Евтушенко, которые я на зоне к празднику учил…» И ка-а-а-ак… – Генерал опасливо огляделся, но в баре все были заняты своими разговорами. – Одним словом, в квартире всех – в кашу, самого переговорщика – пополам… Как говорится – «ноги в Останкино, жопа в Чертаново». – Он достал из кармана плоскую флягу с приваренным гвардейским знаком и коротко припал к ней волевым ртом. – И что самое обидное – никакой он, как выяснилось, не террорист, а обычный азер-уголовник. Из Челябинска. Рынок там держал. Четыре ходки по таким статьям, что лучше не знать… И заложников у него никаких не было, только три его кореша да сожительница. А вместо бомбы у них корзина гранат была, Ф61, оборонительных, у них разброс осколков – 200 метров…

– Так это же, скорее, хорошо… – неуверенно произнес Марик. – Ну, что не террорист. И что без заложников…

– Куда уж лучше, – генерал скривил губы, но на улыбку это похоже было мало. – Шесть трупов, дом просел, пол-улицы без воды осталось… Так что, если честно, Марик, дружище, я сюда не так Виктора Антоновича поздравить пришел, как с ребятами переговорить. На предмет дальнейшей штатской жизни…

– Думаешь, уволят? – сочувственно спросил Циммершлюз.

– Одно из двух, – спокойно ответил генерал. – Или уволят, или выдадут наградной пистолет. С одним патроном… О, вон Спириденко, мне он как раз нужен…