Музыка для богатых

Он хотел было начать с Японии – с таинственных созвучий непохожей на остальной мир земли, но вместо этого пальцы сами заговорили о совсем молоденькой девочке, которая надела деловой костюм в надежде выпросить у мира толстых дядек чуточку денег, об извращенце Шакальском, которому она эти деньги покорно отнесет, о тысячах мальчишек и девчонок, которые тоже притворяются взрослыми в этом городе, не верящем слезам и потому не прощающем детства…

И сам не заметил, как заиграл совсем о другом – о напряженно вскинувшем лицо черноглазом чуде, чужой жене, синей бусинке, прокатившейся по его странной судьбе, чтобы исчезнуть навсегда…

Деловая публика послушно оцепенела после первых же аккордов, а когда музыка смолкла, оживала медленно и неохотно. Раздалось несколько неуверенных первых хлопков, и тут же зааплодировали все, а над залом прошелестело: «Бугров… Бугров…»

Но так бывало каждый раз, поэтому Никита не удивился и не испытал особой радости. Еще несколько месяцев назад он понял, что совсем не тщеславен, и даже не знал, радоваться этому или наоборот…

Упаковывая синтезатор, он увидел вдали идущего к нему Марика. Обычно в таких случаях тот вскидывал потяжелевший кейс, победно поглаживая его другой рукой. Это уже стало у них чем-то вроде традиции. Но сейчас Циммершлюз небрежно зажал кейс под мышкой и разговаривал по мобильному. И выглядел при этом очень озабоченным. Что-то явно случилось.

«Неужели я провалил выступление? – с тоскливой тревогой подумал Никита. – Но ведь приняли-то хорошо…»

– Все – банзай! – отчеканил подошедший Циммершлюз. Но лицо его оставалось непривычно напряженным. – Слушай, тут такое дело… В общем, мне нужно уехать. Ненадолго, но срочно… Ты же на колесах!

Никита согласился, что они сегодня поедут на «бентли» при условии, что за рулем будет Циммершлюз. В другой ситуации он бы возмутился, но сейчас ему было не по себе – он еще ни разу не видел еврея таким напряженно-серьезным.

– Доеду, какие проблемы…

– Ну и отлично, – даже говоря с ним, Марик без улыбки думал о чем-то своем, тягостном и тревожном.

– Что-нибудь случилось? – не удержавшись, спросил Никита.

– Что?.. А, нет, так… Текущие дела… – Было видно, что это неправда и Циммершлюз о чем-то напряженно думает. – Чемодан ты заберешь?

– Как скажешь, – пожал плечами Никита. Он уже встревожился не на шутку, но спросить Марика, в чем дело, не решался.

– Отлично. Держи… – Тот сунул ему непривычно тяжелый кейс. – Только я тут, не подумав, пообещал этой… ну, Полине, что мы ее подвезем, ты уж прости…

«Так вот оно что!.. – сразу расслабился Никита. – Все сватает меня, жучило. И ведь целый спектакль устроил, надо же…»

Но вслух сказать ничего не успел.

Перед ними выросла странная делегация. Два японца – совсем старый и помоложе – стояли впереди, двое – сразу за ними. Все четверо были в черных костюмах и белых рубашках. Держались они неестественно ровно, словно военнопленные перед расстрелом. На смуглых лицах застыла гримаса легкого недовольства.

– Господин Куронаяги хочет лично высказать свое восхищение вашим талантом, – выскочившая откуда-то из-за спины старика женщина-переводчик была похожа на цивилизованную узбечку и говорила по-русски без акцента, – и поблагодарить за несколько волшебных минут, позволивших ему отвлечься от мелочной суеты и подумать об истинной красоте жизни…

– Поклонись татаро-монголу, пианист… – забубнил над ухом Циммершлюз. – Красиво ведь излагает…

Никита не стал кланяться.

– Поблагодарите от меня господина… – начал он.

– Куронаяги… – с готовностью подсказала «узбечка».

– …господина Куронаяги и скажите, что я счастлив, что моя музыка нашла путь к сердцу даже такого… э-э-э… зрелого и могущественного человека, как он.

Спутники старого самурая явно понимали по-русски, потому что одобрительно загудели. Но резко умолкли, стоило тому пошевелиться. Он достал из кармана очень тонкую платиновую коробочку (почти в такой же певец Баклан носил кокаин) и с поклоном – едва заметным и коротким, как судорога, – протянул Никите вынутую из нее строгую черно-белую визитку с багровым пятнышком логотипа.

– Господин Куронаяги также просит разрешения поинтересоваться, принадлежат ли кому-либо, кроме вас, права на вашу музыку. Вопрос вызван не постыдным любопытством, а тем фактом, что один из филиалов компании в городе Осака специализируется на записи и продвижении на рынок Европы и Соединенных Штатов современной инструментальной музыки…

Было ясно, что все инструкции переводчица получила заранее, но оттого, что Куронаяги, которому на вид было лет сто, за все время ни разу не открыл рта, казалось, что он общается с ней телепатически.

– Дело в том, что я не записываю свою музыку. – Никита мог поклясться, что слышал, как Циммершлюз у него за спиной заскрипел зубами. – Только исполняю. Поэтому проблемы прав на нее не существует…

Старик едва заметно дернул головой.

– В таком случае, – переводчица заговорила так, словно заранее знала ответ Никиты, – если вы пересмотрите свое отношение, господин Куронаяги надеется быть первым, кто об этом узнает. Саенара…