Музыка для богатых

– Деньги – зло?.. – Если только ангелы могут удивляться, то это прозвучало удивленно. – Да ты что! Деньги – это знаки Божьей Милости! Это Его письма к тебе! К каждому из добрых людей! Письма, призванные дарить радость!.. Подумай сам, как еще Бог может проявить свою Доброту к человеку? Только через деньги. Ведь все радости, кроме Любви, продаются за них…

– Поэтому ты подписал за меня договор с этим японцем? – Никита произнес это строго, но ни злобы, ни обиды в сердце не было.

– Конечно. Пусть все письма Бога, адресованные тебе, дойдут по адресу. Иначе зачем я вообще здесь?.. Откупись от испорченного мира и живи в добре и радости…

– Но подожди, если чем больше денег, тем лучше, то… – начал Никита, но ангел снова, наверное, прочел его мысли.

– Я понимаю, о чем ты. Деньги – счастье, потому что они – письма Бога, да. Но уже долгие столетия находятся люди, которые воруют эти письма, не давая им доходить до тех, кому они посланы. Они сами назначили себя почтальонами, чтобы воровать Его милость, присваивать ее, не допуская до людей. Многие из них даже не успевают читать эти письма, так много они украли… Это из-за них мир несправедлив и несчастен. Воровать чужие письма – уже зло. Воровать письма Любви – страшное зло. А воровать письма Бога…

Ангел даже закрыл худыми ладонями лицо, не найдя нужных слов.

– Их накажут? – спросил Никита.

– Больше, чем всех остальных, – глуховато ответил ангел. – Намного больше… Но все равно – Бог так милостив… Так невыразимо милостив… Даже они будут прощены. Только не говори им, прошу тебя…

– Скажи мне самое главное, – опомнился Никита. – Ну, вообще самое главное. То, что мне обязательно нужно знать. Пожалуйста… А то уже утро, скоро все проснутся…

– Не волнуйся. Время почти стоит. Вернее, идет в двадцать шесть раз медленнее, чем для остальных… Ты даже успеешь поспать пару часов.

– А почему именно в двадцать шесть?

Ответом было уютное молчание, и Никита понял, что ответа он не услышит.

– Хорошо, скажи, что главное для человека? Для меня, например…

Чернокрылый Абдаллах словно только и ждал этого вопроса, заговорил убежденно и радостно:

– Главное – жить достойно. Работай и пируй, не зная страха. Построй дом, в котором никто не посмеет кричать, кроме младенцев. Заслужи любовь светлой женщины и сделай ее счастливой. Не воруй письма Бога, но и не зарывай их в землю. Тогда к старости ты сможешь увидеть, как твоя женщина ставит корзину осенних яблок на дощатый стол, а твой сын, заметив, что ей тяжело, подхватывает эту корзину у нее из рук… И поймешь, что прожил счастливую жизнь. Бог, как и ты, посылает миру музыку, но ее никто не слышит.

– Музыку?.. – растерялся Никита.

– Да. Она звучит в душе, когда человек спокоен, счастлив и полон достоинства. По-настоящему богаты лишь те, кто слышит музыку счастья. Вот только ее почти никто не слышит. Даже укравшие у людей много писем Бога. Ты сам видел… – Никита кивнул, соглашаясь. – Потому что эту музыку нельзя купить за ворованные письма. Только за те, которые были посланы тебе. И только если ты их получил… Сложно, да?

– Почему же ты не избавишь мир от несправедливости? Ты же послан самим Богом?

– Хвала ему, я не должен этого делать. Я бы не справился. Я отвечаю лишь за вас, четверых, и то все непросто…

Ангел замолчал, застыв в воздухе, над самым полом.

– Помоги мне понять мир, – серьезно попросил Никита.

– Его не нужно понимать, я тебе уже говорил, – мягко ответил ангел. – В нем нужно жить. Откупиться от его мерзости и счастливо жить. У тебя получится, я знаю. У Витька и Шон, думаю, тоже. А у Харалдая, кажется, уже получилось. Хвала Богу…

– Да, кстати… – Даже в эти пропитанные волшебством минуты Никита замялся, подыскивая слова. – Послушай… В общем, я не уверен, что у меня хватит сил не проговориться… Честное слово. Ну, утром, я имею в виду…

– Об этом не волнуйся, – ангел опять не улыбнулся. – Утром все покажется тебе прежним. Ты ничего не забудешь, просто не найдешь этой тайне места в реальности. Это трудно объяснить, увидишь сам. Что-нибудь еще?..

– Даже не знаю. – Никита вдруг запоздало почувствовал тяжелую рассветную усталость. – А что Коржов, действительно…

Не то чтобы ему действительно было так важно знать эту правду, просто подумалось…

– Жизнь бывает похожа на бразильский телесериал. Не случайно же эти сериалы так популярны… Он был близок с твоей мамой один раз, – все так же, ничего не выражающим голосом, проговорил ангел. – Он зачал тебя, да. Но какое это имеет значение? Твой папа – тот, чьи улыбку и руки ты запомнил…

– Это я и сам понимаю, – отрезал Никита. – А почему ты не удержал меня тогда?..

– Потому что ты сказал: «ради Бога». А это единственные слова, после которых я становлюсь бессилен…

– Понятно… – протянул Никита.

Думалось плохо. За окном, что бы ангел ни говорил о времени, уже серело, и даже его черные крылья начинали проступать на фоне стеклянной стены.

Никита поднялся на ноги. Странно, но те совсем не затекли. Он понимал, что у него осталось сто тысяч незаданных вопросов к ангелу, но ни один почему-то не приходил в голову.