Музыка Гебридов

Он успел заметить, как она сжала зубами собственный кулак, чтобы не закричать, но останавливаться не собирался. Скользнул твёрдым членом между её влажных складочек так глубоко, как только мог, чтобы их тела полностью слились, чтобы сдавить её груди и прижаться так сильно, насколько это было возможно. Томас поцеловал её куда-то под ушком, снова прошептав слова о любви, и нетерпеливо двинул бёдрами. Затем снова и снова. Наслаждение лишь усилилось и сосредоточилось где-то внутри, когда он вонзился в её тело ещё раз. Она была влажной, мягкой и такой узкой, что он едва мог соображать.

Продолжая двигаться, опираясь на локоть, он взял Амелию за подбородок и заставил взглянуть на него. Она не могла сосредоточиться и инстинктивно двигалась под ним, выгнувшись и раскрыв губы. Раскрытая и разгорячённая, она полностью отдалась в его власть.

– Скажи мне это… скажи мне… – неожиданно услышала Амелия сквозь нарастающее острое напряжение. – Скажи, что любишь меня…

Её бёдра сковала неясная боль, но эта боль была сладкой и протяжной, как если бы кто-то натягивал её, словно струну скрипки, и не отпускал. Томас знал, что она близко, он и сам вот-вот мог излиться в неё, было уже почти нестерпимо сдерживаться. Но с каждым новым движением он медлил, растягивая удовольствие, заставляя Амелию чувствовать его внутри себя то целиком, то лишь совсем немного. Она попыталась сжать бёдра и его член, Томас ощутил, как её мышцы напряглись, и, дрожа от нетерпения, выдохнул в её раскрытые губы:

– Скажи, Амелия! Не заставляй меня мучить тебя… но я хочу… я так сильно хочу это сделать.

– Я люблю… – сорвалось с её уст, но очередной резкий толчок заставил её застонать. – О, Томас… Пожалуйста!

Она не услышала, как он усмехнулся, а затем сжал её ягодицы в своих руках и, чуть приподнявшись на коленях вместе с ней, вонзился с такой силой, что Амелия вцепилась в его плечи ногтями и закричала.

– Ты любишь меня? – Томас прижался лбом к её шее и снова коснулся губами.

– Да! Да, я люблю тебя… люблю!

Это был хитрый, но беспроигрышный ход, и Томас просто не думал о том, что буквально заставил её это произнести. Всё уже не столь важно. Он знает, что она любит его. Несмотря на все его мерзости, на ложь и трудности, в которые он её втянул, эта очаровательная пташка любит его и принадлежит ему не только душой, но и телом.

И как же сладко было наблюдать за её «капитуляцией», несмотря на то, что именно она заставила его потерять контроль, и лишь она являлась причиной его волнений и несдержанности. Выходит, они оба были победителями и побеждёнными. Потеревшись носом о впадинку между её грудей, он только улыбнулся, затем, неожиданно для неё, чуть приподнял её левую ногу и стал двигаться быстро и плавно. Амелия ахнула и покорно прижалась к его груди, откинув голову. Ещё немного, и уже скоро она ощутила это – ни с чем несравнимое блаженство, когда сотни искр проносятся перед глазами, и тело уже не принадлежит тебе. Томас видел, как раскрылись её глаза, а с губ сорвался удивлённый возглас, и он поймал его, накрыв её рот поцелуем.

Она была ещё слишком далека от него, слишком глубоко погружена в собственное наслаждение, чтобы увидеть его напряжённое лицо над собой, ощутить, что он весь покрыт потом и всё ещё двигается в ней, стремясь к собственному освобождению. Никогда прежде он не ощущал подобного, никогда ещё желание к женщине не подводило его к краю меж разумом и безумием. Тело мгновенно одеревенело, а невыносимое напряжение в паху пульсировало всё сильнее. Когда, наконец, он выскользнул из неё и излился на мягкий белый живот, это было похоже на бесконечное головокружение; словно пространство вокруг него испарилось, и на несколько сладостных мгновений он попросту забыл, как дышать. Амелия услышала его глубокий протяжный стон над собой и открыла глаза.

Томас лежал на ней, тяжело дыша, всё ещё держа её в объятьях и медленно лаская свободной рукой её поясницу, дразнящими движениями прикасаясь к ягодицам и возвращаясь назад. Когда он чуть приподнялся и положил голову на подушку, рядом с ней, их взгляды встретились. Постепенно перед глазами рассеялась томная дымка, волна сладкого блаженства отхлынула. Амелия улыбалась, ощущая, как Томас ласково гладит её по спине, а после протянула руку и почти невесомо коснулась его лица.

– Ты свёл меня с ума, – призналась она, и в царящей полутьме он заметил её улыбку. – Неужели так будет всегда?

Вместо ответа Томас поднял голову и поцеловал её. Прикосновение к мягким губам обожгло его, и новая вспышка желания пронзила тело. Если такое и было возможно, то только с ней. Когда-то давно она сама отыскала его на берегу Северного моря, улыбнулась и заставила забыть о тягостных горестях. Теперь эта рыжеволосая Сильфида нежилась в его объятьях, изгибаясь, словно кошечка от его ласк, и он мог лишь представить все последующие дни и ночи, что им предстояло провести вместе.