Музыка и ты. Выпуск 9

Особенно ярко эти черты искусства Юдиной проявились во время Великой Отечественной войны. Ее интерпретации наполнились совершенно особым содержанием. В те дни она много играла по радио для воинов Советской Армии, вкладывая в свое исполнение всю боль и тревогу за судьбы Родины, за жизнь людей, стремясь в то же время поднять их дух, вселить уверенность в победе. По свидетельству многих, играла она тогда особенно самозабвенно, победоносно, «в ее игре было даже какое-то космическое звучание. Можно было подумать, что Берлин уже взят!». А сколько трогательных, полных благодарности писем получала Мария Вениаминовна с фронта! «Слышали Фантазию Бетховена в Вашем исполнении, — писали с передовых позиций снайперы Антонов и Терентьев. — Одобряем. Благодарим. Смеем Вас заверить, что защитим советскую культуру и в том числе Вас».

Без малого пять десятилетий продолжалась творческая деятельность Марии Вениаминовны Юдиной. В исполнительстве ее наивысшие достижения связывают прежде всего с творениями Баха, Бетховена, а также с новой музыкой — советской и западной — с произведениями Прокофьева, Шостаковича, целой плеяды ленинградских композиторов, с сочинениями Стравинского, Хиндемита, Веберна, Берга, Бартока и др. Включение в программы концертов многих имен современных композиторов требовало в то время немало мужества: ведь их сочинения в разное время и подолгу оставались под строжайшим запретом. Но Мария Вениаминовна не считала это актом мужества — она поступала так, как подсказывала ей совесть, она просто иначе не могла. Точно так же, как в свое время посетила она опального О. Мандельштама в его Воронежской ссылке, так как высоко чтила его как поэта и человека, отстаивала и исполняла она музыку, которую боготворила. Достаточно вспомнить, как в самом начале 50-х годов, когда уничтожающей критике подверглись 24 Прелюдии и фуги Д. Д. Шостаковича, Мария Вениаминовна, присутствовавшая на обсуждении, смело защищала это произведение, потрясенная его высочайшей этической силой и творческой самобытностью. В журнале «Советская музыка» (№ 6, 1951) она получила резкую, даже угрожающую отповедь за свои правдивые слова, истинность которых подтвердило время. А в 1960 году за пропаганду творчества Стравинского Мария Вениаминовна была уволена из Института имени Гнесиных. Не прошло и года, как общественное мнение круто переменилось, и музыка Стравинского стала понемногу звучать. А еще через год прославленного композитора принимали у нас в стране те, кто недавно его хулил. Мария Вениаминовна с грустью сказала тогда: «Я не вижу во лжи никогда никакой ценности, хотя бы временно она и служила истине».

Со дня кончины Марии Вениаминовны Юдиной в ноябре 1970 года прошло почти 20 лет. За это время вышел сборник воспоминаний о Юдиной (составитель А. М. Кузнецов), включивший в себя и воспоминания самой Марии Вениаминовны, и чрезвычайно самобытные статьи ее о музыке, и удивительные письма. Вышло немало пластинок, началось издание полного собрания записей исполнений Юдиной. Все это вместе умножает наше знание о ней, открывает все богатство ее души, всю бездонную глубину личности. Время отодвигает все случайное и второстепенное. Остается сущность Музыканта, Человека и Гражданина, которая светит нам из прошлого, освещая путь в будущее.

Е. ШИШОВА «СОЛОВЬЕМ ЗАЛЕТНЫМ...»

Этот поэт был всецело сыном народа.

И песни его вышли из самых недр народных.

(А. И. Герцен)

(МАЛЕНЬКАЯ ПОВЕСТЬ О ПОЭТЕ АЛЕКСЕЕ КОЛЬЦОВЕ)

I. «НА ЗАРЕ ТУМАННОЙ ЮНОСТИ».

...Степь раздольная
Далеко вокруг,
Широко лежит,
Ковылoй-травой
Расстилается!
Ах ты, степь моя,
Степь привольная.
Широко ты, степь,
Пораскинулась.
К морю Черному
Понадвинулась!
(А. Кольцов. Косарь)

Сколько любви к степи привольной слышится в этих стихах поэта, что звучат будто народная песня!

Еще подростком Алексей Кольцов полюбил степь, полюбил ветер, напоенный запахом трав, дым костра, ночлег на траве, а над головой — крупные звезды. Ему нравилось целые дни проводить на коне, перегоняя гурты в донских степях...

Была издавна на Руси такая профессия — прaсол или гуртовщик. Прасолы скупали и перегоняли на большие расстояния сотни голов рогатого скота, тысячные овечьи ватаги. В разъездах закалялся характер. Народная пословица гласит: «Прасол поясом подпоясан, сердце пламенное, грудь каменная». Прасолам были присущи отвага, выносливость, широта души, дружелюбие.

Отец Алексея, воронежский мещанин Василий Петрович Кольцов, преуспевал в торговом деле: торговал скотом, кожей, шерстью, овчиной. Сына Алешку забрал из второго класса уездного училища: «Хватит учиться, почто время терять. Читать, писать умеешь и довольно, пора работать!»