Музыка напоследок

Вокзал. Урюпинск. Ночь. И рельсы
здесь обрываются. Конец.
Скажи мне что-нибудь, о если
я жив еще. Я – не жилец.

Звенит мороз. Пустует площадь.

Под фонарями светло-пег
позавчерашний снег. На лошадь
похож понурый человек

в окрестной мгле. Свежо, прохладно.

Мертво и холодно. Патруль —
не закурить ли мне? – обратно
идет. Склонившийся на руль

таксист задремывает. Вспышка

ладони светом озарит
и два лица. – Прощай, братишка! —
так скажет местный мне бандит,

воткнув «перо» на «денег нет».

И остановится картинка,
и все, что видно, – два ботинка
и запрокинувшийся свет.

Подонка нет на самом деле.

Но пусто так, что должен быть —
чтобы никто не знал о теле,
за что могли его убить.

2003

«Напьемся в дым, закусим снегом…»

Напьемся в дым, закусим снегом
и, протрезвев, сойдем с ума,
чтоб по утрам заняться бегом
трусцой – подумаешь, зима.

Но только это все пустое:

молодцеватый парадиз.
Честнее – на карачках стоя,
и лучше – если мордой вниз:

в слезах, в сугроб. Губа до крови

разодрана, песок в зубах.
Теперь ни водки, ни любови.
Херово так, что просто «ах»

не выдохнуть. И жизни жалко,

как расфуфыренную б…
Я помню, кто я. Жарко, жарко.
И не хотелось умирать.

2002

«Стеклянную емкость вливаешь…»

Стеклянную емкость вливаешь
откашлявшись куришь табак
и то не всегда понимаешь
что что-то случилось не так

что в выстланном этом устое

обидой уже не одной
не счастья скорее достоин
изгнанья и смерти самой

что тщетную птичью квартиру

насквозь проницаешь почти
лишь книги стоят по ранжиру
любую из них перечти

свисает кусками известка

розетка им кажет кишки
а сам он из грубого воска
и в горле слова вопреки

и что там да как-нибудь все же

потом не сегодня уйди
а красное бьется под кожей
и булькает в мертвой груди

2004

«Не помню, с кем сидел в обнимку…»

Не помню, с кем сидел в обнимку,
как в рот вливалася отрава.
И все казалося с овчинку
мне небо – так же кучеряво.

И в общем как-то бесполезно

пытаться встать и выйти вон.
Другие песни и «железо»:
CD, а не магнитофон.

И этот воздух бездыханный

сомкнулся где-то надо мной —
деревооловостеклянный.
Еще, пожалуй, по одной…

Из этой тяжести недоброй

кусков на звезды натолочь
уже попробовать не пробуй —
а лучше рифму приурочь,

чтоб здесь сошлось стихотворенье —

где грустно, глупо, горячо.
Я помню каждое мгновеньеи за него отдам отчет.

2003

«Бывало, я порой незрячей…»