Музыка Океании (СИ)

«Ты сможешь уехать, — сказал ей Аластор, — куда-то далеко. Я обещаю, это не пустые слова, не смотри так на меня. Ты сможешь начать новую жизнь. Без призраков прошлого. Конец света не происходит в мире, он происходит в головах, я уверен, что, имея деньги, можно придумать что-то».

Она помолчала, подозрительно посмотрев на него.

«Ты ведь примешь их? — испугался вдруг он. — Прошу! Эти идиотские деньги не дают мне покоя уже два года. Найти, кому их отдать, стало даже сложнее, чем заработать. Пожалуйста, Эхо! Я не пытаюсь тебя обмануть!»

«Я верю тебе, идиот, — ответила она, всё ещё не отводя своих синих глаз от него. — Я впустила тебя внутрь посреди ночи, с твоим сумасшедшим взглядом, перепачканного кровью, я переспала с тобой, какие ещё соглашения тебе нужны? Я просто не пойму, почему ты решил отдать их мне? В Сцилле так мало бедных, что ли?»

«Нужно доверять тому, кому отдаёшь деньги. Это вроде как тоже условие моего работодателя».

«И ты поверил мне? После того, как я прогнала тебя? Смешно!»

«Ты не пошла в полицию. Ты знала моё настоящее имя, знала, кто я… но меня не схватили. Значит, ты не сдала меня».

«Шлюхи не дружат с янтарями, придурок. Вот и всё. Ни одна шлюха не пошла бы туда на моём месте. Только ты сказал, что они и так ищут тебя».

«Пусть ищут. Осталось недолго…»

«В смысле недолго? — Смутилась она. — Ты что задумал?»

— Убить себя. — сказал Аластор спокойно. — По-моему, это логичный исход, разве ты так не считаешь, Гектор? — спросил он, услышав, как глава «Скиеса» взорвался смехом.

— Поэтому тебе нужна пуля? — Проговорил он сквозь неудержимый хохот.

— Я решил, что хочу умереть достойно. В этом случае ни верёвка, ни нож не годятся, Гектор, потому что и ты, и я знаем, для кого мы бережём последнюю пулю, верно?

— «Достойно», Аластор? — переспросил он, борясь со смехом, который под конец стал напоминать не то кашель, не то одышку. — Давно ли застрелиться стало достойным для бывшего наёмника?

— Ты дашь мне пулю? Это всё, о чём я прошу. — Спросил он сурово.

«Не делай этого, ты что! — разозлилась Эхо, услышав о решении Аластора, и довольно сильно ударила его пяткой по больной ноге, прекрасно зная об увечье. — Ты с ума сошёл? Ещё и рассказываешь мне об этом!»

«А что мне ещё остаётся, Эхо? — спросил Аластор сразу после того, как огненная вспышка боли в глазах начала утихать. — Меня скоро всё равно убьют. Либо полицейские, либо сотрудники моей собственной фирмы. При любом раскладе я погибну, и я прожил совсем не ту жизнь, чтобы сожалеть об этом факте».

«Ты ведь можешь уехать со мной. И тоже начать новую жизнь», — при этой фразе всё её лицо переменилось, она стала такой искренней и такой серьёзной. Словно пробудила самые тайные свои мысли.

— Пуля, Аластор? Тебе нужна пуля? — тут Аластор поймал себя на мысли, что впервые видит Гектора таким рассвирепевшим. Он вдруг подскочил на своём месте, зачерпнул пригоршню ягод из миски и швырнул в Аластора. — Считаешь, что я дам тебе пулю, чтобы позволить убить себя? Стреляй гранатовыми ягодами сколько влезет! Ты забылся, Аластор! Твоя жизнь по бессрочному договору принадлежит мне полностью! Это я решаю, когда тебе потребуется пуля в лоб, и я собственноручно её выпущу в таком случае! Решил покончить с собой? Ты не имеешь права на это! И я не позволю тебе этого! Я распоряжаюсь жизнями всех своих наёмников! Ни ты, ни Мантикор не исключение!

Вид разъярённого Гектора изумил Аластора, но, услышав эту фразу, он тотчас протрезвел.

— При чём тут Мантикор?

— Что? — спросил Гектор уже ровнее, кажется, не ожидая такого вопроса.

— Мантикор. — Повторил Аластор. — Что с ним?

Гектор переменился, как-то ослабел и с несчастным видом сел назад в кресло, убрав руки со стола. Аластор уже очень хорошо понимал, что ему сейчас предстоит услышать, в общем-то, он всегда был готов к таким новостям, но бешеная трёхголовая собака всё равно протяжно завыла, задрав облезлые морды к небесам.

«Нет, Эхо, даже не думай об этом! — разозлился Аластор, повысив голос. Гелиос тут же среагировал на эту интонацию и снова грозно зарычал, прижав к голове чёрные лохматые уши. — Я уже сказал, что там, где Аластор — там гибель и смерть. Мой босс не отпустит меня. Я превращусь в их вечную добычу, они будут идти по моему следу, и когда-нибудь они найдут меня, а вместе со мной и тебя. Это не так работает. К тому же единственное условие получения этих денег — моя смерть. Не беспокойся из-за меня. Я стал мертвецом именно тогда, когда написал своё имя на бумаге. Пусть считают, что я принадлежу им. Только своей жизнью я всё ещё могу распоряжаться».

Она ничего не сказала, лишь смущённо потупила глаза и обняла свою собаку, поглаживая её за ушами.

«Ты так говоришь об этих деньгах, — прошептала она, наконец, когда пёс опять затих. — Сколько их?»

«Я получал почти три тысячи талантов за одно убийство, — сказал Аластор. — Но за тринадцать лет, что я работал там, мне так и не удалось сосчитать, скольких я убил».

Она испугалась, дыхание застыло в груди у Эхо, и у девушки ушла почти минута, чтобы вновь обрести способность говорить.