Музыка Океании (СИ)

— Тебе понравилось моё кресло, Аластор? Решил, что сможешь заменить меня? — спросил Гектор ровным голосом и вновь затянулся от сигары. Волны дыма поплыли по комнате, клубясь и превращаясь в причудливые силуэты древних чудовищ.

— Да, я считаю, что смог бы стать главой «Скиеса», — согласился Аластор.

— Никогда в жизни! И даже не через мой труп! — заявил Гектор. — Минотавр был лучшим, и только он один был достоин сидеть здесь, на моём месте. Хочешь правду, Аластор? Я уволил тебя не из-за ранения. Ты получаешь удовольствие от убийств, а я работаю в «Скиесе» слишком долго, чтобы не знать, к чему это ведёт. Неужели, ты считаешь, я не знаю, чем ты занимаешься? Строишь из себя жертву! Бедный наёмник, которого отстранили от дел! — Он открыл ящик стола и швырнул кипу «Фантасмагорий» на стол. — Ты продолжаешь убивать, Аластор. Я каждый день узнаю о твоих похождениях со страниц вшивой газетёнки. Знаешь, как сложно укрывать от совета твои приключения? Если бы они знали, что это ты, то пулю в лоб ты бы получил уже давно! Только взгляни на это, Аластор, — и он принялся зачитывать вслух заголовки газет. — «Бродяга найден мёртвым недалеко от вокзала», ниже узнаём, что горло было перерезано. «Разыскивается убийца, предположительно живёт где-то в Сердцевине, недалеко от местного вокзала», «В Шумах найден труп женщины. На опознании в ней признали местную сумасшедшую», далее, тебя называют «Убийцей обреченных», «выбирает своих жертв среди бедняков, пьяниц и низших классов». «Двое продавцов газет возле входа в вокзал погибли за последнюю неделю, ребёнок и старик», вот это мне очень нравится, прямо сегодня с утра получил удовольствие: «Проститутка найдена мёртвой в съёмной квартире»! Шлюха, Аластор! Боги, ты хоть трахнул её перед тем, как убить?

Зверь замолчал, насторожив уши. Сердце внезапно пропустило один удар. Дыхание застряло где-то в лёгких.

«Спасибо, что делаешь это», — произнесла Эхо вчера. — «если есть Аид, если есть страшный суд, тебе зачтётся это в противовес твоих преступлений».

«Не оправдывай меня, — ответил ей Аластор. — Я просто хочу, чтобы ты жила. И была счастлива. Ничего личного, поверь».

И она опять поцеловала его, а потом они опять занялись сексом. Без каких-либо обещаний, без лживых признаний в любви.

Как так могло быть? Что за ерунду несёт Гектор?

Я не убивал ее… не может так быть.

— Я должен идти, Гектор, — сказал вдруг Аластор, поднявшись со своего места. Несколько гранатин скатились на пол.

— Стой! Ты куда? — спросил он. — Ты хотел дать мне имя. Или что, передумал насчёт пули?

— Не сейчас. Я вернусь. Надо проверить кое-что.

Он отказывался принимать это.

Аластор покинул «Скиес» и шёл прочь из спирали улицы, где находился головной корпус компании. Он шёл к вокзалу. Он шёл к ней.

Как они расстались вчера? Кажется, она поцеловала его на прощание. Вкус её поцелуя. Он ещё долго искрился на губах, когда Аластор шёл к себе домой. Его душа, успокоенная её обществом, больше не терялась в глубинах сумасшествия, тусклые тени больше не роились повсюду, хищно выслеживая его. Воспоминания о слежке, о полиции, теперь казались лихорадочным сном. Аластор вернулся к себе без страха оказаться схваченным. Ведь, в конце концов, он не был безумным маньяком, его долго учили, как убивать правильно, и он прекрасно знал, что не мог оставить за собой улик. А если нет улик, то нет и подозреваемых. Правило простое и понятное.

Ведь он не мог этого сделать? Да, он знал, что пытался сделать с Лиссой нечто ужасное, только в тот момент её убийство казалось наполненным глубинного смысла, словно оно могло исцелить всю боль его расколотой души. Он помнил про мальчика, очень смутно помнил про старика-газетчика, но Аластор считал, что оказал им услугу упокоиться с миром, он не корил себя за эти убийства. Но Эхо…

Почему вообще я решил, что это она? Мало ли шлюх в Сцилле.

Но Аластор знал ответ. Потому что в жизни не бывает случайностей.

Возле входа в вокзал опять стоял новый продавец газет. «Плохое место, зря он тут стоит», — подумал Аластор. Лицо совсем скрыто за серым шарфом, каштановые длинные волосы выбивались из-под капюшона, словно не могли находиться долго взаперти. Аластору не удалось его рассмотреть, как следует, но он успел заметить, что газетчик не был ни стариком, ни калекой, во всяком случае, внешне. Интересно, почему ему пришлось раздавать газеты? И тут судорога страха опять поразила его. Зверь ещё раз рявкнул на газетчика, но лишь одной из своих голов. Аластор подумал было избавиться и от него, но страх оказаться возле дома Эхо и…

Он пошёл быстрее.

Дом Эхо. Дверь была не заперта, лишь вход перекрыт красной лентой. Дыхание замерло в горле. Аластор перелез под ней и вошёл в холодное помещение.

— Эхо! — позвал он, прекрасно понимая, что не услышит ответа.

Даже эхо не отдалось от стен. Комната сочилась скорбной тишиной.