Музыка перемен

— Нет, не часто. С города его совсем не видно. Мешают высотки, из-за этого ночное небо слишком высоко. Я смотрю, ты романтик.

— Почти. Вы верите в примету: если упадет звезда, и за эту секунду успеть загадать желание, то оно сбудется?

— Какая ты глупая! — Удальцов мягко засмеялся. — Не звезды исполняют наши желания, а люди! — Вдруг его руки оказались на моих бедрах. — Если тебе так лучше, загадай сейчас желание. Я исполню его. — Еще секунда, его губы на моей шее, руки постепенно поднимались выше.

Невероятным усилием я дотянулась до края стола, где лежала кипа карточек, и скинула их на пол. Проверенные перемешались с непроверенными. Я одним разом убила многочасовую работу и пылкую страсть своего товарища. Карточки собирали в полном молчании. Теперь вряд ли я буду выполнять обещание много говорить. А после я быстро сгреблась и побежала на автобус без оглядки. Максим, как всегда, прав, необходимо отказаться.

Часть 6. МАКСИМ

Мюзикл «Ромео и Джульетта» мой любимый. Старая, заезженная история о двух сумасшедших влюбленных была рассказана новым для зрителя языком. Больше не звучала разрывающая душу музыка Нино Рота, мужчины скинули обтягивающее трико, а Ромео и Джульетта заговорили на французском либретто, написанном Жераром Пресгурвиком. Второй после «Нотр-Дам де Пари» мюзикл, имевший оглушительный успех. Конечно, кто же, как не французы, смогли лучше всех спеть об истории любви двух итальянцев, написанной англичанином?

О том, кому играть роль Ромео, у режиссера не возникло вопроса. Естественно, она досталась мне. Сказать, что я был на небесах от радости, не сказать ничего. Мюзикл был пересмотрен тысячу раз во всех формах перевода и с разным актерским составом. Идея, превратить актеров в шахматные фигуры — черных и белых, а Верону в шахматное поле битвы, мне казалась верхом мастерства. И сама судьба приготовила для меня подарок — сыграть любимого героя. Черный костюм сидел как влитой. Но петь пришлось на русском, о французском языке ни шло и речи, хотя, потрудившись, наверняка я бы справился. Такая подача мне совсем не понравилась, искажался первозданный замысел. Ну и что, что в зале сидят русскоговорящие зрители? Разве это им мешает слушать музыку на иностранном языке, например по радио или по телевидению?

Разучивая тексты, я непрерывно думал об одном эпизоде. Ромео рассказывает своим друзьям, что чувствует холодное дыхание смерти у себя за спиной, в то время как смерть стояла у него за плечами и уже потихоньку начинала дергать за ниточки судьбы. Эпизод вызывал у меня странное, леденящее кровь чувство. Совсем не хотелось представлять, что когда буду исполнять свою партию со сцены, за спиной притаится невидимая человеческому глазу тень.

Ромео стал моей постоянной ролью. Мысли о страшном эпизоде бесследно канули. Так и сегодняшним вечером, выходя из театра на свежий воздух, я не в первый раз задумался о происходящем. Любопытно, все в моей жизни складывалось просто замечательно. Есть все: большая любящая семья, друзья, работа мечты, уважение коллег, роли, а каких я только грезил еще мальчишкой, и самое главное для артиста — любовь зала. Возможно, что так и не появилась собака, но все равно ее некому выгуливать и кормить. У Ромео до встречи с Джульеттой за плечами хотя бы болталась смерть, а за моими плечами сплошная пустота.

Хотелось обыкновенного человеческого тепла. Просто необходимо, чтобы кто-то согрел своим теплом в этот холодный октябрьский вечер.

Я уныло уселся в свой автомобиль. Сейчас приеду домой, что-нибудь перехвачу на лету, устроюсь в кровати, пощелкаю пультом телевизора, останавливаясь на канале про культуру и искусство. И так каждый день, ровным счетом ничего нового. Так будет проходить вся жизнь. Бесспорно, со временем мне дадут заслуженного артиста. Большинство поклонников к тому времени будут дряхлыми стариками, занимающими первые места, чтобы лучше разглядеть и расслышать. Потом я отправлюсь на долгожданный отдых, потому что диапазон голоса будет равен ору подзаборного кота, заведу, наконец-то, собаку. Вот таким меня и застанет конец. Может, стоит подождать со светлым будущим?

В нерешительности, теребя замок на куртке, я все-таки достал телефон и пролистнул список контактов. Пришедшая идея не радовала, но мысль провести вечер в гордом одиночестве была просто ужасна. Я знал его номер телефона наизусть, но все равно листал контакты на букву «А», как бы давая себе возможность одуматься. Вот, «Артем». Я поглядел на себя в зеркало заднего вида и спросил у отражения, правильно ли я делаю? Нет, меня не мучила совесть за то, что я безнравственно собрался провести вечер в приятной компании. Совестливо было за единственное: я жуткий эгоист на белом свете. Опять пользуюсь радушием самого доброго и отзывчивого парня. Ни к одному мужчине меня не тянуло с такой силой, как к Артему. Но нужно признаться, вспоминал я о нем в трудные минуты, появлялся на пороге его дома и оставался в его объятиях зализывать раны.

— Привет, ты не занят? Мы можем поговорить? — Я начал разговор осторожно.