Музыка призраков

Ла. В ее имени слышался веселый звон, и, будто она была музыкальной нотой, малышка все время что-то напевала. Мистер Чам постукивал пальцами по рулю, а сидевший рядом с ним Нарунн слегка покачивал головой, насвистывая подхваченный мотив. Они ехали уже довольно долго, трясясь на кочках и колдобинах так, что перехватывало дыхание, терпя внезапные рискованные перестроения машин, перегруженных пассажирами и вещами, а также повозки и тракторы, норовившие влезть в и без того плотный поток. Но Ла это ничуть не волновало: она отлично устроилась на заднем сиденье возле Тиры, обняв ее крошечной ручонкой за талию. Завидев или услышав что-нибудь интересное, Ла выпрямлялась и жадно разглядывала происходящее: карнавал с барабанами чхайям и огромными танцующими марионетками у входа в храм, стайка школьниц в сине-белой форме, кативших на своих велосипедах по плотинам вдоль высохших рисовых полей, свадьба, гудевшая от пиликанья бамбуковых флейт и кокосовых тро[18]. Если за окном тянулся плоский сельский пейзаж, девочка снова съезжала на сиденье, сворачиваясь, как улитка в раковине, и приникала к Тире, ища возле нее комфорта и безопасности. Дурные предчувствия, одолевавшие Тиру в отеле, давно рассеялись, и им на смену шло что-то более сильное и уверенное, хотя девушка пока не могла понять что.

Утром, в храме, когда их познакомили, первые слова, сорвавшиеся с детских губ, были:

– А мне сегодня четыре года!

Малышка сосчитала вслух, а затем, прижав другой рукой большой палец, оттопырила нужное число пухлых пальчиков, чтобы все увидели. Тира ожидала увидеть тщедушное создание, сломленное горем, но поднятое вверх личико сияло от любопытства, отодвинувшего потерю на второй план.

– Это вы тетя из Америки? – допытывалась Ла. Круглые темные глаза осеняли ресницы, такие же шелковистые и черные, как волосы, обрамлявшие личико маленькой луны. Почтенный Кон Оул, стоя рядом, с надеждой улыбнулся, и Тира, опустившись на корточки, чтобы быть одного роста с малышкой, ответила:

– Да, и я приехала везти тебя праздновать день рождения. Хочешь посмотреть гиббонов и малайзийских медведей?

Ла энергично кивнула и захихикала, когда Нарунн отступил и начал приглушенно ухать и чесаться, как обезьяна.

– Вы тоже из Америки, дядюшка? – спросила малютка, прикрывая рот ладошками, чтобы скрыть свое веселье.

Нарунн заворчал в притворном негодовании:

– Вот еще! Кое-откуда получше!

– А откуда?

– Из джунглей, конечно!

Ла на секунду прищурилась, после чего, видимо, пришла к такому же мнению. Нарунн и мистер Чам взяли ее за руки и повели к машине. Почтенный Конг Оул и Тира отстали на несколько шагов.

– Я сказал ей, что вы – тетушка из Америки, – признался настоятель. – С вашей стороны очень любезно было подыграть. Пусть, думаю, у нее появится повод к радостному ожиданию – например, дня с человеком, который никак не связан с ее горем.

– С виду она в полном порядке, – отозвалась Тира. – Удивительно веселая.

– Маленькие дети быстро оправляются, а эта так просто на редкость. Носится вприпрыжку, как мыльный пузырек, маленькие послушники за ней повсюду ходят, – настоятель кивнул на монахов, собравшихся поглазеть, любопытных и настороженных. – Опекают ее, но держатся на подобающем расстоянии, согласно монастырскому уставу. Я – единственный нарушитель, – усмехнулся Оул Конг. – Я устроил ее в моей келье. Неидеально, но пока сойдет.

– А вы сказали ей, что случилось?

Старый монах кивнул.

– Я сказал, что мама ушла, – без подробностей, как и почему. Подобно большинству детей ее возраста, девочка поняла это так, что мама «уехала» и ее нет рядом, по крайней мере физически… Как она в этом разбирается, трудно понять… Ла часто спрашивает, когда вернется мама, а я отвечаю, что ее мама отправилась в долгое путешествие к лучшей жизни, а Ла пока поживет с нами в храме. Малышка чует неладное, но не расспрашивает. Такова мудрость невинности – она не ищет ответов, которые не в силах принять.

Некоторое время они шли в молчании. Подойдя к машине, настоятель сказал:

– Еще я просил вас приехать потому, что вас, по-моему, хочет видеть Старый Музыкант. Ему сказали, что вы будете сегодня, но он, должно быть, запамятовал, потому что уехал в город со сборщиками милостыни. Наверное, вы увидитесь на обратном пути из Пном Тамао… – Монах постоял секунду, сложив руки за спиной в задумчивом полупоклоне. – Он – единственный, кто выглядит расстроенным в присутствии малышки и старается как можно реже с ней встречаться, хотя именно он настоял, чтобы мы взяли ее в храм.

– Расстроенным? – удивилась Тира.

Настоятель покачал головой:

– Пожалуй, расстроенный – неудачное слово… Он принял ее потерю близко к сердцу. В любом случае, если он вас снова увидит, мне кажется, ему станет легче.