Музыка войны

Что же так мучило его, и почему он с болезненной тоской следил за чуть мерцающими огнями на другой стороне океана, блестящих на чужом острове, в чужой гавани, чужом поселке? Там, должно быть, была совсем другая жизнь: счастливая и безмятежная. Там жили люди, знавшие толк в любви и радости, работе и том, как обеспечить всю семью. А здесь, на острове самого Парфена все было наоборот.

Да, все было предельно просто: он бы намного дольше замечал лишь достоинства острова и в целом испанской жизни, были бы у него деньги, много денег! Но их у него не было, оттого-то и недостатки так рябили в глазах. Он бы начал их замечать лет семь спустя, тогда бы ему опротивела жизнь на чужбине настолько, что он бы, быть может, уговорил Карину что-то изменить, куда-то уехать. Но не прошло и года, как Парфен уже ясно представлял себе, что рай был только в одном месте на земле: там, где были деньги. А их у его семьи не было нигде, стало быть, и врата рая были для них закрыты.

С первого дня приезда Парфен перешел на удаленную работу, искал подработки, сдельные проекты, доведя уровень доходов по пятисот евро – большая сумма для его родного города! Однако здесь ее хватало ровно на аренду квартиры с двумя крошечными спальнями в очень старом потрепанном многоквартирном доме с самой дешевой мебелью и самым скромным ремонтом, сводившимся к беленым стенам и потолкам и простому кафелю на полу. А питание, а проезд на автобусе, а одежда, а подгузники, а школьные принадлежности (Мира уже скоро пойдет в школу, ведь здесь она начиналась намного раньше, чем в их стране)? Первое время Карине пришлось пойти на страшные унижения и обратиться к модераторам местного русскоязычного сообщества в социальных сетях, просить у них помощи. Не самые богатые женщины, матери, привозили ей все то, в чем уже не нуждались: детские кроватки, одежду, смеси, детское питание, просроченные крупы, макароны.

Неким подспорьем стали деньги, которые Карина обманом получила в качестве аванса за съем квартиры матери. Она должна была отправить их Зое Васильевне, как обещала, но в тайне от Парфена она не сделала этого, положив про себя, что им с детьми эти средства были нужнее, а мать и так могла догадаться предложить ей оставить их себе. Но она не догадалась, потому что намеревалась наказать Карину за ее своеволие, за то, что ослушалась Зою Васильевну и не поехала к ней в Москву! Что же, молодая женщина все переиграла и теперь просто не общалась с матерью, исключив ее из своей жизни.

Читатель, должно быть, спросит, та ли это была Карина: добрая, милая, пусть и своебышная, пусть и слабохарактерная, но все же не подлая, что он знал раньше? Как она оказалась способной на подобную низость? Все объясняется просто: впервые задумав обмануть мать, она действительно испугалась мук совести, которые должны были непременно последовать за ее будущим подлым поступком.

Однако шли дни, и внутренний голос, шипящий, тонкий, злой, говорил ей, что Карина уже достаточно замаралась, но совесть так и не проснулась в ней, стало быть, и эту подлость переживет как-нибудь. Ведь хотела же она бросить мужа, украсть детей, ведь подделали же они с Митей доверенность! И после всех этих преступных деяний и замыслов она как ни в чем ни бывало жила с мужем, нисколько не стыдясь самой себя и своих недавних мыслей, когда б в другие времена сгорела бы на месте. И вот этот последний расчет оказался-таки верен: Карина прибрала к рукам деньги Зои Васильевны и нисколько не мучилась от угрызений совести.

И хотя Парфен не подозревал, какой ценой достались жене эти средства, на них нельзя было долго прожить. Потому Карина, стиснутая обстоятельствами и страхом увидеть, как будут голодать ее несчастные дети, начала очень быстро соображать. Судорожные размышления загнанной в угол матери привели к быстрому решению: Карина потратила часть этих средств на курсы по маникюру и педикюру, и уже вскоре приступила к поиску клиенток.

Да, это было совсем не то, о чем она мечтала: пресмыкаться перед богатыми русскими женщинами, ездить по всему острову на неудобном автобусе, возить на себе чемоданчик с принадлежностями для процедур. Когда-то ей не хватило духу закончить институт, и она решила тогда же, что станет примерной домохозяйкой. Но в собственных глазах Карина была слишком умна для выбранной теперь профессии, и оттого-то, полагал Парфен, она стала нервной, едкой, недоброй к нему.

Не проходило и дня без неприятных уколов в его сторону, без обидных слов, вспышек гнева, а ведь он и без того беспрекословно подчинялся ей! Карина пропадала у клиенток с утра до вечера, а он, работая удаленно, успевал сидеть с двумя детьми, кормить их, готовить им, водить в старенький потертый бассейн их жилого комплекса. Когда Карина возвращалась вечером домой, то она не спешила провести свободное время с семьей, напротив, она купалась в океане или бассейне, смотрела фильмы или занималась спортом на коврике на балконе.