Музыка войны

Странная противоестественная поза матери, когда ноги ее были расставлены вкривь и вкось, а платье задралось на большом животе, наводило Матрену на мысль, что матери очень дурно, настолько дурно, что ей было не до дочери, но все же девочка ни на миг не сомневалась: мама жива. Было дико только оттого, что никогда прежде мама не ставила свои удобства, переживания, боль, болезнь выше самой Матрены, никогда прежде она не проявляла столько себялюбия и холодности… Настя всегда была самоотверженной и все терпела, лишь бы ей, Матрене, было хорошо, она была выше всего и всех для нее… А теперь вдруг все переменилось, перевернулось с ног на голову, и в одночасье она стала значить для матери ничтожно мало!

Наконец, обессилев от мольбы и слез, девочка уснула прямо на теле Настены, придавив собой ее большой живот. И впервые мать не ругала ее за неосторожное отношение к еще нерожденному ребенку.

Рано утром девочку нашли спящей на теле матери люди, которым повезло намного больше, чем семье Матрены. Только представить себе: поехали бы Настя и Володя на несколько часов позже, и их миновала бы столь тяжкая участь, и ребенок не остался бы сиротой, и не погибли бы юные Ульяна и ее дядя!

Меж тем в тот же день ВСУ обстреляли из миномета блокпост в поселке, где жила сестра Шишкиной, и один из ударов пришелся на дом сестры. К счастью, никто в доме не пострадал, однако людям, ожидавшим в автомобилях в очереди, повезло намного меньше, несколько человек погибло, десятки были ранены. Один вопрос так и звенел в воздухе, когда люди как ошалелые бегали по селу, помогая раненым. Вопрос этот был о том, почему та, противная сторона, всегда била по мирному населению, по тому самому населению, которое до сих пор называла «своим»? По детям, школам, детсадам, больницам, блокпостам, жилым домам, гражданским автомобилям, автобусам… Почему? Что было в головах украинских командующих, что нашептывало им убивать и убивать простых людей? Наркотики? Звериная жестокость? Совершенное расчеловечивание? Или все это вместе взятое?

Но необратимое свершилось, отмерянный Насте, и Ульяне, и Володе на земле срок подошел к концу, а для Матрены начался новый отсчет: жизнь после потери самых близких людей на земле, жизнь со старенькой бабушкой, тоскливые дни сиротливого детства. Дни эти были лишь отчасти озарены бликами, зыбкими, быстро уменьшающимися в силу забывчивости детской памяти, но одновременно столь дорогими: воспоминаниями о некогда горячо и нежно любимой матери.

Прошел почти год после сопряженного с множеством невзгод и тягот переезда Лопатиных-младших на далекий испанский остров – кусочек земли, словно вырванный из райских картинок заманчивых брошюр турагентств. Удачно расположившийся у знойных берегов Африканского континента так, что прохладное течение круглый год омывало его скалистую кромку, освежая без того раскаленный бы экваториальным солнцем воздух, остров отличался прекрасной погодой в любое время, будь то лето или зима.

Температура воздуха на побережье не поднималась выше двадцати пяти и не опускалась ниже двадцати градусов. Из-за отсутствия перепадов температур и длительных затяжных многодневных ливней дома и квартиры оставались всегда сухими и не покрывались зимней плесенью, столь привычной для курортов. По этой же причине население редко болело, потому что из-за отсутствия зноя и перегрева не возникало предпосылок для частых бактериальных инфекций. Кроме того, сильные ветра очищали берег и коридоры многоквартирных домов, чаще расположенные на открытом воздухе, от всякой хвори, передающейся от человека к человеку.

Скалистые берега резко обрывались, перерастая в длинные, изумительно ровные и красивые пляжи с чистым белым песком и высаженными пальмами, за которыми заботливо ухаживали сотрудники близлежащих отелей, обеспечивавшие им постоянный полив. Новые гостиницы здесь вырастали подобно грибам после дождя, и каждая новая грозила затмить все другие красотой, стилем, технологичностью и продуманностью различных мелочей, список которых вместе с требованиями постояльцев рос год от года.

Впрочем, были на острове и города попроще, где пляжи были если и ухоженными, то не из песка, а из гальки, где по совместительству с дорогими отелями располагались старые потрепанные многоквартирные дома с трущобного вида магазинами и забегаловками. Если же путешественникам вздумалось углубиться в более центральные и горные области крошечного острова, то уже спустя полчаса они бы плутали по бесконечным серпантинам, описывающим то прекраснейшие виды на безбрежный океан, клубящийся в тысячи метров от пика скал, то виды на трущобного типа дома в горных поселках и городках, где никто из местных работяг не знал ни единого слова по-английски и даже под пытками не смог бы изъясниться с туристами. Здесь и летом могло быть так холодно, что приходилось порой надевать куртки и кроссовки, а уж зимой и летом плесень изъедала ракушечник, из которого и были построены трущебоподобные дома.