Музыка времени

Первым автомобилем перед шлагбаумом был Мерседес последней марки, новенький и блестящий, черного цвета; за ним пристроился небольшой ведомственный автобус, а далее быстро накапливались разномастные автомобили. Небольшая группка людей рабочего вида узбекско-таджикской национальности толпилась около перекрытой дороги. Тепловоз очень медленно выполз из открывшихся ворот, протащил за собой несколько метров странные вагоны и замер. Обойти этот затор не представлялось возможным. Вокруг стояли стеной заброшенные дома с разбитыми окнами и заборы, заборы, заборы. Мы с Катериной вдруг осознали всю глупость нашего путешествия: стоим неизвестно где, а на улице уже смеркается…

В это время началось странное поведение тепловоза: он медленно путешествовал вперед, так сказать, метров на двадцать, а потом давал задний ход на это же расстояние. Из Мерседеса высунулся интеллигентного вида мужчина с довольно злобным лицом и уставился на маневры подвижного состава. Когда движение «туда-сюда» зашкалило за двадцать раз, мужчина громко рявкнул: «Ё… вашу мать!» и, мастерски развернув своего коня на маленьком пятачке асфальта, уехал туда, откуда приехал. Повторить его маневр больше никто не смог, так как машины и автобусы стояли «радиатор в багажник», подперев друг друга и не соблюдая дистанцию. К нашей компании подлетела «птичка» лет восемнадцати на тоненьких ножках в красивом модном пальто с лицом, наполненным молодостью и не обремененным интеллектом. Через десять минут топтания около дергающегося тепловоза с вагонами она удивленно спросила: «Что такое?». Рабочие громко заржали, чем осквернили места, где хаживал Петр I. Мы тихонько сообщили красавице, что давно тут стоим.

На улице стало совсем темно. Декабрь, что поделаешь. «Дэнь короткий, ночь длинный», как сказал один из стоящих «друзей по несчастью». К нашему стационару добавилась группа выпивших товарищей, громко матерящихся по поводу происходящего. Нам с Катериной сильно захотелось домой. Когда тепловоз замер, кто-то из присутствующих предложил проползти под колесами вагона, и тут же один из пьяненьких собрался выполнить предложение. Состав дернулся и поехал обратно в ворота завода. Я представила разрезанное тело на рельсах и стала мысленно умолять машиниста уехать хоть куда-нибудь – или туда, блин, или обратно. И, что вы думаете, что значит «старинное намоленное место»? Состав уполз за ворота, и шлагбаум поднялся. Спрашивается: зачем выползал из ворот? Ответа нет.

Мы вырвались на свободу. Стало не так дискомфортно, жиденький страх улетучился. Увидели дальше по дороге обычных людей, пешеходов, спешащих по делам, автобусы для московских пассажиров и с правой стороны Филевский парк. Поскольку было уже темно, пора было возвращаться домой и прогуливаться уже не хотелось, мы решили быстренько пересечь сквер и по тем же самым переулкам вернуться к станции метро Фили.

Центр довольно большого сквера пересекали две дорожки. По одной из них лихо мчался небольшой трактор, сметавший снег. Мы увернулись от прыткой снегоуборочной машины, перепрыгнув на вторую дорожку, но не успели отряхнуть от снега сапожки, как трактор развернулся и поехал по нашему пути. Нам ничего не оставалось делать, как перепрыгнуть обратно, но трактор развернулся и поехал опять по старой уже давно чистой дорожке. Тогда мы отошли в сторону под огромный городской тополь и завороженно наблюдали, как трактор утюжит эти две несчастные дорожки, катаясь туда-сюда.

– Наверное, бензин амортизирует! – высказала свою версию Катя.

Мы сразу вспомнили тепловоз и решили, что сегодня в благословенном районе Филевской поймы такая космическая карма. Мы назвали ее «Туда-сюда».

– Ну и местечко! – воскликнула Катерина и, пока мы шли до метро, просветила меня, рассказав, что где-то в 1916 году на этом самом месте был построен Автомобильный завод «Руссо-Балт» на базе эвакуированного из Риги завода «Руссо-Балт», а в 1921 году на базе этого завода организовался Первый Государственный бронетанково-автомобильный завод, который вскоре был передан на 30 лет в концессию немецкой самолётостроительной фирме «Юнкере»; затем договор концессии со стороны СССР был расторгнут, а предприятие переименовали в Государственный авиационный завод. Через несколько лет этому заводу было присвоено имя Сергея Горбунова.

В декабре 1941 года на территории завода был образован авиационный завод, который до 1945 года производил бомбардировщики дальнего радиуса действия Ил-4 и фронтовые Ту-2. В марте 1951 года завод был передан в распоряжение конструкторского бюро В.М. Мясищева и в дальнейшем выпускал вертолёты Ми-6 и Ми-8. В 1960 году конструкторское бюро было перепрофилировано на разработку ракетно-космической техники, а в 1961 году завод стал называться «Машиностроительным заводом имени Михаила Васильевича Хруничева».

Таинственные маневры тепловоза, проделанные на наших глазах, имели непосредственное отношение к этому заводу, и мы посмотрели на это уже совсем с другой точки зрения. А вдруг они ракетно-космическую технику укачивали?