Музыкальная шкатулка Анны Монс

– Почему ненормальный? – Игната чем дальше, тем сильнее интересовала личность человека, который и завязал весь этот узел со шкатулкой.

Инга поджала пухлые губы, но все же ответила:

– Я с ним тогда встретилась… точнее, он пришел ко мне.

Инга всегда пользовалась услугами одного СПА-салона, не слишком широко известного в узких кругах, но тем не менее, несмотря на отсутствие обычного пафоса, весьма и весьма достойного. Ей нравились эти уединенность и покой, вежливое дружелюбие хозяйки и исполнительность сотрудников, лишенная всякого раболепия, да и давала о себе знать многолетняя привычка.

И тот раз мало чем отличался от предыдущих.

Инга чувствовала, как она молодеет… нет, она не считала себя старой, скорее уж, зрелой – хорошее, обтекаемое слово, – но всякий раз, оказываясь в умелых руках Стефочки, массажистки от бога, Инга ощущала, как прожитые годы словно покидают ее тело.

И когда Стефочка, окончив сеанс, уходила – она искренне полагала, что после массажа обязателен получасовой отдых, чтобы душа свыклась с обновленным телом, – Инга впадала в ласковую дрему. Ей было тепло и уютно. Играла музыка, негромко и не раздражая ее…

– Не шевелись, – вдруг сказал кто-то шепотом ей в самое ухо и вцепился Инге в волосы. – Иначе хуже будет!

Щеки ее коснулось что-то холодное.

– Ты же не хочешь, чтобы личико твое пострадало? Потом долго ремонтировать придется.

Инга как-то отстраненно подумала, что ей не страшно. Это сон… иногда ведь случаются нехорошие сны? И нынешний – из их числа.

– Будешь Ольке жизнь портить, – сказали ей, – порежу! Так порежу, что ни один хирург не восстановит. Поняла, тварь?!

– Я не порчу, – сочла нужным возразить Инга.

– Ну да! Приехала! Против меня ее настроила… нет, дорогуша, если вдруг с Олькой у меня разладится, я за тобой приду.

И тогда Инга осознала, что все, происходящее с ней, наяву. На самом деле. Что она лежит на нагретом мраморном столе, голая и беззащитная перед этим психопатом, отчего-то решившим, будто Инга лезет в его, психопата, жизнь. И, что бы она ни делала, его не получится переубедить.

А он не спешил уйти.

Инга чувствовала на себе его взгляд и, пожалуй, впервые стеснялась своей наготы, пусть прежде и гордилась своим телом, его естественной красотой.

– Смотри, тварь, – ее сильно хлопнули по ягодице. – Я тебя предупредил!

Больше Инга в этом салоне не появлялась.

Она вообще целую неделю просидела дома, до самой Оленькиной смерти.