Музыкальная шкатулка Анны Монс

– Девка-то была не из наших, – сказала старуха, прикладываясь к фляжке, которую вытащила из кармана юбки. – Вода это, родниковая. А фляга посеребренная, старинная. Перевертень подарил, после того суда. Вроде в знак доверия.

Она протянула флягу Игнату, а тот отдал рыжей, которая разглядывала ее долго. То одной стороной поворачивала, то другой… Наверняка фляга была старинной, хотя сомнительно, чтобы уж очень дорогой.

– Самая моя ценная вещь, все, что нажила, – старуха поскребла за ухом кошку, но она от прикосновения не проснулась даже. – Оленька… наши сразу поняли, что эта долго не продержится. К другому она привыкла. Балованная. Безрукая. Тихая. И кто бы другой с ней оженился, я бы поняла. А Перевертень, он же в отца пошел, вроде милейший человечек, но стоит чуток копнуть, и совсем другое открывается. Ему бы атаманшу найти, а не эту мышку… но мне-то что за дело? Я и не лезла. Помогала даже… Оленька и коляску-то вниз снести не могла, становилась на краю лестницы и стояла, глазами хлопала. Дите у нее плакало вечно, и у самой глаза на мокром месте. Наши-то решили, что через пару месяцев парочка разбежится, но нет, Перевертень упертый был. И никогда ни в чем ее не попрекал, видать, и правда любил сильно, как отец его свою Леночку.

Рыжая вздохнула и вернула флягу. Взгляд мечтательный, ей-то в сказку о большой любви верится с легкостью.

– Если любил, – Игнат позволил себе встрять в рассказ, – отчего же не перевез ее в другое место?

– Не знаю. Может, и придумала я себе про то золото… может, не было его никогда? – Старуха произнесла это с сомнением. – А может, он не имел возможности потратить. Бывает же такое, когда вроде деньги и есть, но не дотянешься до них. А может, проверял он ее… и не выдержала Оленька. Дочку вот оставила… никудышная девка была. Жадная. Завистливая. В кого пошла только? – Старуха вновь приложилась к фляжке. – И подружка ее такая же…

– Какая подружка?

Игнат уже сделал мысленную заметку – прояснить судьбу Александра.

– А мне почем знать, – беловатые глаза старухи посмотрели на него с насмешкой. – С работы вроде. Приходила тут пару раз… и когда Светки дома не было, тоже. С ключами была, значит, не просто случайная девка…

– Звали ее как?

– Так мне почем знать? Небось она мне не представлялась.

Игнат вытащил еще купюру.

– Да такая… девка, тощенькая, сухонькая, вот как твоя, – корявый палец ткнул в Ксюшу. – Только серая, ну, чисто мыша. Ходит, голову опустивши. Даже не ходит – шмыгает. Шмыг туда, шмыг обратно…

– И сегодня появлялась?

Старуха призадумалась, наверняка поняла, к чему вопрос, но ответила честно:

– Я ее не видела. А так… может, была, а может, и не было.

Больше говорить с ней было не о чем.