Музыкальная шкатулка Анны Монс

– Что?

– Отдавай. Мне мамашка написала, что у тебя мое наследство. Или потратила? – посмотрел он на нее сверху вниз, со злой насмешкой и готовностью ударить.

– Макар забрал.

– Врешь, – он толкнул Соньку в грудь. – Сама продала… прогуляла… ну?

– Макар забрал, сразу после похорон! К нему иди, у него и спрашивай!

Очнулась она уже в больнице. И не одна – рядом с ее кроватью, уткнувшись в книгу, сидел Перевертень. Правда, стоило Соньке глаза открыть, как он тотчас книгу отложил.

– Вы ведь дадите показания против Александра? – Перевертень выглядел уставшим. – Вам придется.

Он вытащил зажигалку, повертел в руках.

– Но – только против него. Не стоит ворошить прошлое и упоминать о шкатулке… Александр знал о том, что он должен получить наследство, но мама его не уточнила, какое именно. И вам не следует. Я не хочу, чтобы память моих родителей очерняли.

Это было не просьбой – предупреждением. И с лица Перевертня на Соньку смотрели пустые холодные глаза Макара. Как-то сразу она поняла, что, если вдруг откроет рот, не протянет долго. Да и… зачем говорить? Кому есть дело до событий таких давних?

– Именно, – он умел читать мысли собеседника. – Если вдруг вам покажется, что лучше рассказать, подумайте о собственном прошлом… его тоже легко сделать достоянием общественности.

И Сонька согласилась.

– Что с ним?..

– С Александром? Боюсь, на этот раз он сядет на очень длительный срок. Нападение на вас. И убийство.

Слово это заставило Соньку замереть от ужаса.

– К сожалению, меня дома не оказалось, а отец был уже не в том возрасте, чтобы драться. Этот идиот его зарезал! Из-за пары сотен рублей и маминого золота. Вы же помните, какое у нее было золото? Простенькие цепочки, колечки… копеечное все.

Он искренне удивлялся тому, что некто способен совершить преступление столь тяжкое из-за пары сотен и золотых цепочек. А Сонька постаралась не задаваться вопросом, куда подевалось все остальное. Ведь и Вилена, и Макар не скрывали, что предприятие их было выгодным. А значит, где-то лежат сокровища, то самое кровавое золото, которое – спустя годы – набрало свою цену.

– Мы его посадим, – мягко заметил Перевертень, – вам нечего бояться.

Что ж, у Макара вырос достойный наследник. Несмотря на молодость, он умел скрывать истинное свое лицо, и прятался столь ловко, что ни у кого, имевшего с ним дело, подозрений не возникло. Ему сочувствовали, спешили помочь, а он, играя роль этакого рассеянного, неловкого паренька, полностью увлеченного книгами, выстраивал собственную жизнь на манер отцовской.

Александра посадили, срок ему дали максимальный. Соньку, конечно, вызывали свидетельницей, но и без ее показаний выходило все именно так, как и говорил Перевертень.

В дом этот она вернулась, и вроде бы все пошло по-прежнему, и этот устоявшийся распорядок не нарушила даже скоропалительная женитьба Макарова сына.