Музыкальные диверсанты

«Концерт Ю. Морфесси кончился для артиста плачевно. С большим подъемом и соответствующей жестикуляцией спел он песню “Зачем я шел к тебе Россия, Европу всю держа в руке?” На следующий день двое сотрудников гестапо подняли перепуганного Морфесси с постели и доставили его в агентство Бориса Тихановича.

К счастью Борису Ивановичу удалось убедить гестаповцев в том, что Морфесси пел якобы старинную русскую песню и поэтому ни о какой идеологической провокации не может быть и речи. Это избавило певца от ареста. Гестапо ограничилось тем, что посадило Морфесси и его подругу в поезд и выслало в Вену».

Юрий Морфесси. Эстония, 1930-е. Публикуется впервые

А вот что вспоминала в неопубликованных мемуарах певица Женя Шевченко, чей отец был одним из чинов армии Власова:

«Однажды на гастроли (в Прагу) приехал легендарный Юрий Морфесси. <…> Он вышел на сцену в русском костюме: малиновая косоворотка, широкие штаны и сафьяновые сапоги. Голос был уже, разумеется, не тот, что раньше, когда имя Морфесси гремело в России и Франции, но мастерство осталось прежним. Остался прежним и его чарующий, “со слезой”, бархатный баритон. Боже, как пел этот мастер!»

О встречах с Морфесси упоминает в своих мемуарах «Начало конца» и глава русской секции «Винеты» Альбов, позднее служивший в Русской освободительной армии (РОА), где помимо прочего отвечал и за культурноразвлекательную работу. Среди выступавших он называет и Морфесси, от-. кликнувшегося, как он пишет, «с большим удовольствием». По информации, обнаруженной историком М. И. Близнюком, весной 1945 года певец выступил перед генералом Власовым и его ближайшими сподвижниками. Случилось это в ставке последнего, возглавлявшего военно-воздушные силы КОНР, в тихом, уютном курортном Мариенбаде, куда генералы заехали по пути из Берлина в Карлсбад (по-чешски Karlovy Vary) и где к февралю 1945-го уже проживал Морфесси с Адой Морелли. Борис Плющов в своей книге «Генерал Мальцев» так вспоминает об этом:

«…Виктор Иванович представил гостям певца Юрия Морфесси и его супругу Аду Морелли и попросил их порадовать гостей прекрасным пением. Ада Морелли исполнила несколько популярных цыганских романсов, а Юрий Морфесси спел с большим чувством “Чубчик”, “Фонарики”, “Замело тебя снегом, Россия”, “Молись, кунак” и несколько арий из опереток. Гости были в восторге и наградили артистов громкими аплодисментами».

Без последнего пристанища

В середине апреля 1945 года вместе с руководством Комитета освобождения народов России (КОНР) артист прибыл в маленький городок Фюссен, у границы с Австрией, где был создан лагерь для перемещенных лиц.

В уже упоминавшемся выше номере «Наших вестей» (№ 338, 1974) хорунжий Русского корпуса Н. Протопопов вспоминает о своей последней встрече с артистом. Делает он это, прочитав в одном из номеров советской газеты «Неделя» интервью с композитором Оскаром Строком по случаю его юбилея.

Восьмидесятилетний юбиляр на вопрос, кто из наиболее известных артистов исполнял его произведения, отвечает: «Пожалуй, самым тонким интерпретатором моих вальсов и танго был обладатель бархатного баритона Юрий Морфесси». Как пишет Протопопов, «странно было увидеть это упоминание о Морфесси в советском еженедельнике. Странно потому, что память моя хранит воспоминание о нем как об идейном артисте-эмигранте, непримиримом антисоветчике. Эту свою непримиримость Юрий Морфесси доказал на деле во время II мировой войны. И после ее окончания…»

И далее в подтверждение своих слов Николай Протопопов рассказывает:

«Осень 1945 года в Мюнхене. Мы на положении бесправных Ди-Пи[18]. <…> Слово “русский" стало антонимом слова “советский”. За нашими черепами охотятся явные и тайные представители одной из “сверхдержав”-победительниц. А мы хотим жить. И почти живем: даже театры у нас функционируют… Почти все концерты <…> проходят, как говорится, “с аншлагом”. И вот объявление: Юрий Морфесси. С трудом удается достать билет. <…> Обладатель уже не бархатного баритона, как-то сразу, с первой же песни установил тесный, а порой даже интимный контакт с аудиторией. Тут и “Черные глаза”, и “Чубчик”, и “Замело тебя снегом, Россия”… А вот и “Фонари” Сережи Франка:

…Но верю я, пройдут страданья…
Увидим мы улицу русскую,
И на углах — золотые фонари…

Тут уже зал, как один, встает. Овациям нет конца. Морфесси не отпускают со сцены…

Он не просто очаровал, он покорил всех… И не только своим исключительным талантом и умением петь. Морфесси покорил всех и своей открытой русскостью, своей крепкой, идейной непримиримостью…»».

Певица Варвара Королева также оставила воспоминание об одном из последних концертов артиста, состоявшемся в лагере для перемещенных лиц:

«…после конца войны, в лагере для Д. П. в Фюссене, под Мюнхеном, <…> встретила Морфесси. От этого былого красавца и замечательного певца ничего не осталось.

На сцену вышел старик. Но фрак он носил по-старому — хорошо…»»