Музыкальный инстинкт. Почему мы любим музыку

Неустойчивое и подчас иллюзорное качество слияния потоков, которое восходит к приводящим в замешательство оптическим эффектам оп-арта, прослеживается в музыке Стивена Райха. В отличие от произведения Лигети, музыка Райха, например, «Desert Music» («Пустынная музыка») (1984) и «Music for 18 Musicians» («Музыка для восемнадцати музыкантов») (1974—6) основывается на традиционной тональности и включает в себя ритмические повторы. Но ритмы накладываются друг на друга в очень сложной манере, создавая постоянно изменяющийся музыкальный пейзаж, где разум постоянно находит и затем отбрасывает все новые и новые паттерны. Когнитивная жажда паттернов необходима музыке Райха: слушатель не обременен нуждой неустанно искать «правильные» способы организации звуков, но вынужден постоянно переоценивать ситуацию, поскольку повторяющиеся фразы вступают в новые отношения. Результат способен вывести некоторых слушателей из себя, скорее всего из-за полного извращения «правильного» способа восприятия музыки, но другие получают удовольствие от постоянных поисков новых структур. Было бы верным утверждение, что музыка Райха не подстраивается под требования когниции, как контрапункт барокко; напротив, она руководит когнитивными механизмами и предоставляет им возможность активно участвовать в музицировании.

6 Тутти Все вместе Как мы пользуемся более чем одной нотой за раз?

Немецкий математик Иоганн Кеплер известен главным образом как первооткрыватель математических законов движения планет по орбитам – его работа помогла Исааку Ньютону сформулировать теорию гравитации. Перед ним преклоняется современная астрономия: в 2009 году NASA запустили космический телескоп, который ищет планеты около других звезд, и назвали его в честь Кеплера.

Но книга 1619 года, где Кеплер излагает третий закон движения планет, не слишком ложится на восприятие современных астрономов. Вот пример:[43]

«И теперь, Урания, нужен более возвышенный звук, пока я поднимаюсь по гармонической лестнице небесных движений к высшим вещам, где заложен и сохранен истинный архетип ткани мира. Следуйте за мной, современные музыканты, и вберите новое в ваше искусство, неизвестное античности: в эти последние столетия Природа, всегда тяготеющая к чрезмерности, наконец, после инкубации в две тысячи лет, породила вас, первых настоящих оттисков универсального целого. Через гармонию разных голосов и через ваши уши она шепчет человеческому разуму о самой сути своей, любимейшей дочери Бога-Творца».

Это что, все о музыке?

Книга Кеплера называется «Harmonia mundi» («Гармония мира») и в ней заложена необычайная идея. Он пишет, что планеты поют полифонический мотет. Их «вокальный» диапазон расширяется по мере удаления от Солнца: Меркурий – это сопрано, Земля и Венера – альты, Марс – тенор, Сатурн и Юпитер – два баса (в то время люди знали о существовании только этих планет). Небеса были наполнены божественной гармонией.

В сущности, идея не была новой. Музыкальная космология впервые появилась в трактате «Harmonia» Клавдия Птолемея, египетско-римского астронома и математика, жившего во втором веке н,э.: именно он подарил средневековью гелиоцентрическую систему мира. «Harmonia» Птолемея была книгой о музыке, она поддерживала математическое основание консонанса, который предложила школа Пифагора. Греческое слово harmonia не является собственно музыкальным термином: оно просто означает «сочетаться вместе», его корень такой же, как в словах «арифметика» и «ритм», оно подразумевает некий нумерологический порядок. Под заголовком «Что может делать музыка» в трактате «Etymologies» теолога седьмого века Исидора Севильского написано следующее: «Говорят, что Вселенная собрана вместе гармонией звуков, и небеса вращаются под гармоничную музыку».

Личная музыкальная вселенная Кеплера была порождением его времени: в начале семнадцатого века неоплатонизм, который видел во вселенной фундаментальный геометрический порядок, переживал второе рождение, и сильнее всего эту философию поддерживали при дворе императора Священной Римской империи Рудольфа Второго в Праге, а Кеплер с 1600 по 1612 год служил его советником. При этом в кеплеровской божественной музыке обнаруживался принципиально новый аспект: если греческая музыка была монофонической, то музыкальная система мира Кеплера охватывала все богатство полифонии Палестрины и Монтеверди. Его планеты пели вместе – и в строгой гармонии.