Музыкант и модель

Когда она впервые поднялась в роскошные покои Дэвида, вспомнила ощущение его плоти, занесенное тогда песком переживаний, а теперь – такое знакомое, когда, утомленная пиршеством любви, задумалась о том, как пройдет следующий день, неделя, каникулы, жизнь, ее не покидала боязнь, паническая боязнь утраты. Дэвид не давал ей обещаний, не говорил, когда они встретятся в следующий раз. Она всегда чувствовала, что он вот-вот позвонит, почти не выходила из дома, чтобы не пропустить его звонок, и, по счастливому стечению обстоятельств, ни отца, ни Эйприл рядом не оказывалось, она брала трубку сама, и прилив счастья при звуке знакомого, сводящего с ума своей глубиной, своей проникновенностью голоса застилал ее душу. Когда их встречи стали регулярными, сомнения ушли в прошлое. Этот человек создан для нее, они так чувствовали друг друга, были таким же единым целым, как у цветка – лепестки и сердцевина, у плода – косточка и мякоть. Всевышний не мог, не имел права оторвать их друг от друга. И… сколько бы ни было у него до этого женщин, не может, чтобы со всеми он обретал такую гармонию. В это невозможно поверить, это трудно даже предположить! «Роман века», – вспомнила Люсия выражение Соледад. Нет, у меня настоящий роман, и мне наплевать на век, время, пространство, прошлое и будущее, я – настоящая женщина, и у меня роман с самым лучшим, самым красивым, самым сексуальным и самым талантливым мужчиной на свете!

* * *

Проснувшись, Люсия открыла глаза и повернула голову – в постели Дэвида не было. Откуда-то снизу через открытую дверь спальни до нее доносились звуки шопеновского вальса, шаги и звон посуды. Девушка прислушалась. Похоже, Дэвид прослушивает запись кого-то из своих учеников и готовит завтрак. А значит, все замечательно! Она вскочила с кровати и обнаженная побежала в ванную.

Приняв душ и расчесав свои длинные светлые волосы, Люсия вернулась в спальню и, улыбнувшись, достала из сумки пакет, в котором лежал прозрачный кремовый пеньюар. Она недавно купила его в Лондоне и хотела предстать в нем перед Дэвидом. Но вчера напор его страсти лишил ее такой возможности.

Ничего, зато сегодня она поразит его в самое сердце! Люсия вынула пеньюар из шуршащего пакета, надела его и несколько раз крутанулась перед зеркалом. Чудесно! Под легким одеянием, отделанным тончайшим кружевом и едва доходившим до середины бедер, на ней не было ничего, кроме полупрозрачных трусиков. Рассыпавшиеся по плечам волосы, слегка припухшие от поцелуев губы, сияющие темные глаза – все вместе выглядело неотразимо.

Высоко подняв голову, она с царственным видом вышла на площадку лестницы и медленно начала спускаться вниз.

– Доброе утро, мистер Маковски, – величественно-небрежным голосом произнесла она.

Дэвид, колдовавший возле кофеварки, вздрогнул от неожиданности и повернулся к ней. Его глаза заискрились смехом.

– Благодарю вас, мисс Эставес, – он охотно принял ее игру, – за то, что вы наконец-то изволили проснуться. Но, боюсь, что так высоко задирая свой прелестный носик, вы рискуете оступиться и упасть с лестницы.

Люсия остановилась на ступеньке.

– Как можете вы, мистер Маковски, так непочтительно разговаривать со мной? – Она театральным жестом прижала руки к груди и возмущенно округлила глаза. – Да знаете ли вы, кто я такая?

– О, простите мое невежество, прекрасная мисс, и скорей расскажите о себе все! Меня интересуют любые, даже самые мельчайшие подробности вашей, без сомнения выдающейся, жизни.

– Во-первых, мистер, – девушка замерла на ступеньке, давая возможность оценить эффектность ее позы и туалета, – я красавица.

– Возможно, – кивнул Маковски, внимательно рассматривая ее.

– Во-вторых, – она перепрыгнула через ступеньку и приняла вид важной ученой дамы, поправляющей на носу очки, – я будущий великий психолог.

– Ну, с этим нельзя не согласиться. – Дэвид засмеялся.

Люсия перепрыгнула еще через одну ступеньку, выгнула свое гибкое тело и, сцепив руки за спиной, одарила его ледяным взглядом.

– В-третьих, я известная манекенщица. – После следующего прыжка она несколько раз топнула босой ногой по ступеньке и вскинула руки вверх, замерев в позе фламенко и изобразив в глазах весь гнев, на который только была способна. – Не забывайте также, что я дочь знаменитой Ла Валенсианы.

На глазах Дэвида от смеха появились слезы.

– А знает ли знаменитая Ла Валенсиана, чем в данный момент занимается ее очаровательная дочь? – спросил он.

– Прошу вас перестать смеяться, мистер! Ведь я еще не успела сообщить вам, что я – возлюбленная знаменитого Дэвида Маковски. – И девушка совершила еще один прыжок, но, поскользнувшись, потеряла равновесие и чуть не упала – Дэвид подхватил ее у самого подножия лестницы.

– Ну вот, я же предупреждал, – сказал он и, наклонившись к ней, мягко коснулся ее губ своими.

Поцелуй прервал звук кофеварки-эспрессо, извещавший, что кофе готов. Дэвид снова рассмеялся.

– Почему ты все время смеешься, Дэйв?