Музыкантская команда

После отъезда иностранцев дашнакское правительство, по-видимому, совсем потеряло голову. Ходили слухи, что некоторые из членов правительства, похитив крупные суммы, тоже бежали за границу вслед за своими трусливыми покровителями.

Паника понемногу распространилась во всем гарнизоне. Однажды утром разнеслась весть, что командир нашего полка также скрылся в неизвестном направлении и прихватил к тому же с собою и кассу полка. Говорили, что уже назначен новый комполка, но кто он и где он, никто не знал.

Из-за царящего в казарме полного беспорядка многие солдаты разбежались кто куда.

Наш маэстро, наблюдая все происходящее, не переставал повторять, что в «Армения нет порядок и дисциплина».

В тот же день в нашей казарме вдруг вновь объявился писарь Арташ. С начала войны он находился на фронте, и я уже совсем позабыл о его существовании. Глядя теперь на заросшее щетиной, усталое лицо этого человека и припоминая события, с ним связанные, я решил, что он тоже большевик.

Арташ и Цолак долго о чем-то шептались, отойдя в сторонку. Потом они подозвали к себе Арсена, посовещались еще немного и вышли. А вернулись только через два часа. Цолак вызвал в репетиционную комнату Арсена, Завена, Варткеса, Корюна, поставил меня на карауле у дверей и сказал:

— Обстановка накаляется, ребята. Пробил час решительных действий… Знаете, какие условия перемирия предлагает армянам противник? Больше половины территории нашей страны они попросту захватывают, а в другой половине позволяют нам иметь только полторы тысячи солдат и две пушки… Фактически это означает, что вся Армения будет подвластна им.

— Да как же так? — вскричал Арсен. — И эти мерзавцы дашнаки согласны с ними?

— Они на все согласятся, — махнул рукой Цолак. — Сейчас для них главное — любой ценой удержаться у власти. Сегодня в Александрополь для переговоров отправляется дашнакская правительственная делегация. Наш комитет убежден, что они примут все условия… Понимаете, они прекрасно знают, что не сегодня-завтра народ выгонит их вон, и потому очень спешат призвать турок и с помощью их штыков задушить новую волну революции.

— Вай, вай, вай! — с болью воскликнул Варткес. — Пропали мы, конец нам!

— Значит, и спасения нет никакого? — спросил Корюн.

— Спасение в том, чтобы в Армении, раньше чем дашнаки подпишут договор и турецкие войска на основании этого договора займут всю страну, утвердилась Советская власть. — Цолак понизил голос и продолжал: — Вот-вот начнется, на помощь к нам придет целая дивизия Красной Армии…

Послышались радостные возгласы ребят:

— Вот это дело, это здорово! Если русские придут, мы спасены! Это уж точно!..

— Погодите, еще рано радоваться, — нахмурился Цолак. — Ведь и дашнаки тоже все это понимают… И вот, послушайте, с какой вестью прибыл Арташес. Выясняется, что полк Багратуни посылают в сторону Дилижана, Иджевана для подавления возможного восстания. Завтра он уже будет здесь и продолжит свое продвижение на север.

— Да, — протянул Корюн, — плохи дела…

— Это действительно очень опасно, ребята, — подтвердил Цолак. — Вот почему комитет обязал Арташеса, меня и других большевиков любой ценой сорвать этот план. Мы должны сделать так, чтобы полк либо перешел на сторону восставших, либо разбежался по пути и не воевал против наших… Через час я и Арташ уйдем навстречу полку.

— А мы? — спросил Арсен. — Что будем делать мы?

— Будьте спокойны, и для вас дело найдется… Нужно убедить находящихся здесь солдат, чтобы и они разошлись по домам. Понимаете, нужно создать вокруг дашнаков пустоту, чтобы им не на кого было опереться, чтобы они не смогли помешать нашему делу. Поэтому нужно, чтобы наши музыканты тоже ушли отсюда. Пусть каждый спрячется где может… Конечно, последними уйдете вы, здесь собравшиеся, когда убедитесь, что казарма опустела… Понятно?

— Ясно! Понятно! Что и говорить! — хором ответили ребята.

В это время мне почудился шорох за дверью. Я хотел выглянуть, проверить, что там такое, но услыхал, что Цолак называет меня, и обернулся к нему.

— Тебе, Малыш, в эти дни придется много побегать… Когда отсюда уйдет последний человек, ты отправишься к товарищу Тиграну и доложишь ему обо всем. Тебе безопаснее. Кого постарше послать, могут выследить. Помнишь пароль?

— Помню: «Я сын сестры Гегама», — ответил я.

— Ну вот и хорошо. А потом будешь на связи. Как понадобишься, я найду тебя и дам знать, чтобы собрал ребят. Понятно?

Я кивнул и только тогда выглянул в коридор. И, убедившись, что там никого нет, снова закрыл дверь.

Через полчаса Цолак и Арташ ушли навстречу полку Багратуни. А ребята разошлись по казармам.

В то время из всего запасного полка в казармах оставалось едва человек двести солдат, пятнадцать-двадцать унтер-офицеров и два-три офицера. К тому же офицеры, понимая, что все рушится, ничем уже не интересовались и все только играли в карты. Отсюда и возможность спокойно поговорить с солдатами и унтер-офицерами у наших была немалая.