Музыканты в зеркале медицины

По-видимому, именно в этом состоит причина того, что после возвращения из Бад-Райнерца осенью 1826 года Фредерик относительно быстро поправился, в то время как состояние его младшей сестры Эмили быстро и резко ухудшалось. Кашель становился все более мучительным, кровохаркание более интенсивным, и всего за несколько месяцев она полностью обессилела, что в сочетании с полным отсутствием аппетита привело к крайнему истощению. Совокупность этих симптомов не оставляет никаких сомнений в том, что Эмили угасла вследствие скоротечной легочной чахотки. Под этим термином в то время понимали прогрессирующее туберкулезное поражение легких, при котором пораженная легочная ткань разрушается и ее омертвелые частицы выбрасываются с кашлем по бронхиальным путям. При этом в легких появляются пустоты большего или меньшего размера, так называемые каверны, куда происходит кровотечение из также разрушаемых кровеносных сосудов. Следствием этого процесса является выхаркивание больших количеств крови, называемое также «кровотечением». Быстрая смерть Эмили, последовавшая уже в апреле 1827 года, позволяет предположить, что у нее имело место распространение туберкулеза по кровеносным сосудам (по типу так называемого «милиарного высева»), которое могло захватить легкие целиком и привести к поражению других органов, прежде всего мозговых оболочек. Вне всякого сомнения, смерть его сестры ускорили врачебные мероприятия в форме обильных кровопусканий, банок и пиявок. С этих дней, когда Шопену довелось быть свидетелем применения варварских на вид, к тому же совершенно бесполезных методов лечения, у него развилось чувство глубокой антипатии к подобным процедурам тогдашней официальной медицины, в связи с чем он позднее всегда предпочитал обращаться к врачам гомеопатического направления.

Сейчас не представляется возможным точно установить источник реинфицирования Шопена туберкулезом ввиду массовости распространения этого заболевания в то время. Однако в семье жила сестра Эмили, больная открытой формой туберкулеза, в связи с чем представляется вероятным, что он заразится от нее в 1826 году. Возможно также, что источником заражения послужил капельмейстер Вюрфель, с которым он многократно встречался во время второй поездки в Вену в 1830–1831 годах: в это в время у Вюрфеля открытая форма туберкулеза зашла уже довольно далеко. И, наконец, в парижской квартире Шопена длительное время проживал его друг Матушинский, который в 1842 году умер от туберкулеза легких. Едва ли имеет смысл далее заниматься поиском конкретной причины заражения, поскольку имеющиеся в нашем распоряжении источники позволяют лишь строить предположения на этот счет.

Не подлежит сомнению тот факт, что вследствие достаточного иммунитета у Шопена, в отличие от его младшей сестры, болезнь приняла хроническую форму и на протяжении ряда лет протекала в малозаметной для самого пациента форме. Согласно всем без исключения источникам, в первые парижские годы Шопен выглядел здоровым и крепким и даже прибавил в весе. Однако содержащееся в большинстве патографий утверждение о том, что в период 1832–1837 годов Шопен вообще ничем не болел, не соответствует действительности. Более тщательное изучение источников позволяет установить, что практически каждую зиму он страдал от простудных заболеваний, в 1833 году с целью оздоровления провел лето в деревне, в 1835 году лечился на курорте Энгиен-ле-Бен, куда обычно направляли лиц, больных туберкулезом.

Первое прямое указание на заболевание туберкулезной природы относится к зиме 1835/1836 года, когда Шопен в результате длительного «гриппа», протекавшего при высокой температуре и осложненного бронхитом, должен был длительное время пролежать в постели. В этот раз у него впервые появилось кровохаркание, он чрезвычайно исхудал и общее состояние настолько ухудшилось, что даже распространились слухи о его смерти, которые достигли Варшавы. Зимой 1836/1837 года Шопен вновь слег от гриппа е высокой температурой, мучительным кашлем и кровохарканием, который он пытался облегчить, глотая кусочки льда. После этого обострения он оправлялся уже значительно медленнее. Мендельсон-Бартольди, встречавший Шопена в Лондоне, в августе 1838 года писал, что тот выглядел «несчастным и больным». Таким образом, можно с достаточными основаниями утверждать, что в 1836 году хронический туберкулез легких зашел у Шопена настолько далеко, что специфические симптомы этого заболевания проявились в явном виде. Неоднократно наблюдавшееся в этот период кровохаркание говорит о том, что в легких Шопена уже началось образование каверн. Стоит однако обратить внимание на то, насколько хорошо ему удается в это время восстанавливаться после подобных обострений заболевания, хотя от кашля ему не удастся освободиться уже до конца жизни.