Мы

– Но, не об этом сейчас речь – продолжила она, – мы вернемся – и еще много раз об этом будем говорить. Уже то, что ты сейчас увидел и к чему прикоснулся – является большой тайной. Ты сейчас поклянешься никогда и ни с кем, кроме меня и твоего отца это не обсуждать и не рассказывать. Но и многое тебе придется добыть, домыслить и также хранить. А кому все эти знания передать, я тебе объясню…

… Я вспомнил, как три года назад я играл в карты с соседом и мы подрались. Пришла его мать к неней жаловаться на меня.

–… Он же сын инженера, как он мог избить моё невинное чадо?!..– и все в таком духе. Я все слышал и тихо «угорал» от этих слов.

Когда соседка, убежденная что кара в виде ремня или чего подобного меня постигнет после всего, что она выговорила, ушла, со мной была проведена устная беседа. Клятва, которую я дал, не играть в азартные игры, не нарушу никогда. Ведь, я дал ее неней, а если нарушу – это значит, предам ее. Неней уже нет в живых, светлая добрая память, любовь к ней будут со мной – пока, я способен дышать. Думаю, она тогда прочувствовала, что увлечение подобными играми может однажды сильно помешать в жизни. И предвосхитила такую нежелательную ошибку.

Но в этот раз, все было несколько иначе. Вселенская обреченность, неизбежность всего последующего и в то же время, закономерность происходящего сейчас – все это одновременно нахлынуло в мой, уже теперь не детский, мыслительный орган.

Я кладу руку на пожелтевшие листы Корана (не являюсь религиозным фанатиком, но здесь – другое) и повторяю слова клятвы за неней. Теперь, поклялся не только ей, но и Богу и небесам хранить тайну и быть верным долгу. В серьезности происходящего не усомнился ни на грамм, но все было как во сне.

Еще ничего не зная, я уже был причастен к большой тайне, которая могла иметь серьезные последствия для людей, дай Бог, добрые.

– Всё почитаешь позже, а сейчас возьми в руки и открой эту тетрадь.

Осторожно беру, открываю обложку – она никак не подписана – и гляжу на первую страницу тетради, которая изменит мою будущую жизнь, посвященной сохранению и возможно, при определенных ситуациях, передачу какой-то тайны.

(Страница была исписана порой неразборчиво, с –Ъ на конце некоторых слов, с Е – тоже похожей на Ъ с палочкой, и с некоторыми И – I с точкой, со сносками, сокращениями и какими-то то ли схемами, то ли картинками во время мыслительного процесса. Поэтому здесь я позволил себе много доработать до понятного восприятия весь дневник. На это ушло несколько лет ).

1918 год (это дописка моя, следует из последующих событий) (Несколько листов начала тетради вырваны – видны неровные края их)

20 сентября 2 буксира готовы. Баржу усилили еще двумя пушками Hotchkiss (было написано латиницей) ночью выходим.

В команде 43 моряка. Все проверенные и прошедшие со мной горнило войны с германцами на Балтике. Троих мичманов – еще с северных походов .Опытнейшие моряки. Но предстоит выполнение задачи на другой воде. Река имеет свои особенности, поэтому с нами два речных капитана, работавших до сей поры в фирме купца Стахеева Николая Дмитриевича. Капитаны опытные, не один десяток лет отходившие навигацию по нужному нам маршруту.

В механических мастерских Каткова под Елабугой в селе Мысовы Челны и подготовили нашу экспедицию..

2 буксира с мощными силовыми установками и осадкой позволяющей в это время года пройти без затруднений весь путь. Оснастили мы их по одному 76 мм орудию Lender на носу и двумя 47 мм пушками Hotchkiss – на баке и корме

Баржу же вооружили как плавучую крепость – предстояла серьезная операция.

На баке два 130 мм орудия и одна на корме. На баке с каждого борта по Lender и четыре Hotchkiss по два на каждый борт. Оборудовали, по совету пехотных офицеров, четыре укрепления из мешков с песком под два станковых пулемета в каждом. Баржу, помимо боезапаса и мазута загрузили досками, бревнами, швартовыми концами и пр. для изготовления погрузочных трапов. Боцманская команда не требовала контроля, лишь старший, мичман доложил о количестве по списку. Для принятия на борт баржи конные казачьи разъезды при переправах, уже были изготовлены трапы-сходни и заостренные деревянные столбики под кнехты на необорудованных берегах. Два конных разъезда по 10 казаков оренбургского воинства с запасными лошадьми должны будут сопровождать весь путь. Среди казаков несколько храбрых башкирцев знающих местность и язык, если будет необходимо.

Бои сюда не дошли, но рисковать было нельзя – слишком серьезная миссия нам предстояла. Хотя в устье Камы уже проходили столкновения с речной флотилией красных.

Разрозненные банды красно-жидовского воинства могли просочится, да и простой (не военный) люд объединялся для защиты своих территорий, запасов хлеба, а чаще для лихих набегов.

Огромная территория Предуралья и бассейна Волги не спокойна в эти дни. Ижевск и Пермь атаковала армия красных. Из телеграфных донесений я знаю и о бунте чешского корпуса под Уфой.