Мы, Божией милостию, Николай Вторый…

Малая столовая, в которой мы разговаривали с Победоносцевым, показалась мне удивительно знакомой. Да, точно, именно ее показывал нам гид во время прогулки галопом по Эрмитажу. Что в ней было, что же в ней такого случилось? Так и не ответив себе на этот вопрос, я вышел за комендантом ещё в одну белую, но только огромную столовую с колоннами, потом мы повернули направо в не менее внушительную круглую комнату с куполом и окном наверху, и, не успел я рассмотреть портреты императоров на стенах, опять свернули направо в отделанную деревом в готическом стиле двухэтажную библиотеку с огромным камином. – Супруга ваша телефонировала и просила передать, что плохо себя чувствует и в театр приехать не сможет. – Спасибо, князь. – При этих словах Ратиев-Ратишвили сильно сконфузился и даже слегка покраснел. – Побудете здесь, или проводить вас в кабинет? – спросил он. – Давайте присядем, – предложил я. – Если вы не торопитесь. – Грузинский потомок опять слегка покраснел. Мы уселись за большой резной стол в центре библиотеки. – Мы с вами раньше вот так разговаривали? – спросил я. – Нет, никогда, – ответил совсем уже стушевавшийся князь. – Ну вот и хорошо. До начала спектакля ещё времени много, побеседуем. Вы ведь наслышаны, что со мной произошло третьего дня? – Никак нет. – Я сильно ударился головой и потерял память… на время. Расскажите мне о дворце. – Не знаю, что и рассказывать… Ремонт ваших апартаментов: и ваших комнат, и покоев государыни – недавно закончен. Великая княгиня Елизавета Фёдоровна принимала в оформлении живейшее участие. Сначала хотели сделать две спальни, но государыня настояла, чтобы была одна, общая. – А вам нравятся новые интерьеры? – Мне? Очень! – казалось, комендант расслабился и совсем успокоился. – Стиль модерн, такая новизна. Но всем такие нововведения по вкусу. И матушка ваша, осмелюсь сказать, не очень одобрила. Предпочла в Гатчине остаться. Вы ведь зимой переехали, а две недели назад опять решили отбыть в Царское село, на свежий воздух, как вы сказали. Тем более, что государыня была в отъезде. – Понятно, – сказал я, потому что действительно понял, насколько непростыми были отношения между свекровью и невесткой. – А что сегодня дают в Мариинском? – Спящую красавицу, ваше любимое представление. – Музыка Чайковского, постановка Петипа, – совершенно автоматически проговорил я. – И в главной партии, принцессы Авроры – Кшесинская 2-ая, – подхватил комендант и тут же пресёкся, сильно сконфузившись. – Почему вторая, – подумал я, – надо бы узнать.