Мы будем вместе, я знаю!

Трудно было собрать мысли в кучу, как и заговорить складно. Для начала я отвел Настю от двери. Сел на кровать и потянул ее за собой. Заговорил, лишь когда мы сидели рядышком, и я продолжал удерживать ее руку.

— Я не понимаю, что вчера произошло… Я дрался, но не умею этого делать, — посмотрел я на застывшую с прямой спиной рядом девушку.

— Умеешь, — вскинула она на меня удивленный взгляд. — Еще как умеешь! Ты же несколько лет занимался борьбой…

— Но я забыл про это, как и про все остальное. У меня пропали даже интуитивные навыки, — тряхнул я головой. — А вчера… я точно знал, как и куда нужно бить. И я вспомнил тебя… — это получилось выговорить с великим трудом.

Эта часть того, что случилось с нами вчера, казалась мне самой непонятной, запутанной и даже мистически пугающей.

— Вспомнил?..

Что сейчас выражают ее глаза? Что?! Я должен это понять, прежде чем продолжить разговор!

Испуг и недоверие… Значит я прав, и есть что-то, чего я не знаю.

— Что ты вспомнил? — спросила Настя и снова отвернулась. Она словно боялась смотреть мне в глаза.

— Вчера… я словно прозрел, — не сразу получилось подобрать верное определение. — Наверное, так себя чувствуют слепцы, обретшие зрение, — усмехнулся собственному сравнению, которое сейчас уже не казалось мне удачным. Но и другого подобрать не получалось. — Вчера ты была той, кого я знал раньше…

— А сегодня? — повернулась она ко мне, и в глазах ее стояли слезы.

— А сегодня ты девушка, с которой я познакомился не так давно, но которая мне очень нравится, — вынужден был признаться я, хоть и по глазам ее видел — не такого ответа она ждет.

И собственная растерянность сводила с ума. Я не понимал, что происходит. Я уже не понимал, кто та, что сидит рядом, и по щекам которой стекают слезы. Я ничего не понимал, а голова болела все сильнее.

Дверь в палату распахнулась, впуская седовласого мужчину в белом халате. За ним следовали еще пять человек, по всей видимости, врачи и медсестры.

Глава 36

Я не могла сидеть рядом с ним. И сил не осталось бежать от него. Мне было ужасно плохо, и болела душа. На глаза просились слезы, и сдерживать их не получалось.

Где-то в глубине души, не смея признаваться в том даже себе, я надеялась, что сегодня все изменится. Я войду в палату, и Даниил посмотрит на меня по-другому. Но встретилась взглядом я все с тем же Даниилом, которого однажды случайно увидела в кондитерской. И сердце мое болело от обиды и разочарования, с которыми ничего не получалось сделать.

А еще меня словно приперли к стенке — бежать от разговора больше не получится. Слишком много вчера произошло, чтобы и дальше продолжать врать. Больше я не могу так себя вести хотя бы из уважения к Даниилу. А я его уважала, не только любила…

Обход начался вовремя, дав мне передышку. Я думала, меня попросят выйти из палаты, но ни врач, ни сопровождающий его персонал не обратили на меня даже внимания.

— Как вы себя чувствуете? — обратился врач к Даниилу.

— Хорошо, — коротко отозвался он.

— Голова не болит? Не кружится? Галлюцинации не преследуют?..

— Нет. Ничего такого нет. Все как обычно.

— Хорошо! — кивнул врач. — Анализы ваши в норме, как и МРТ не показала каких-то отклонений. Думаю, денек еще понаблюдаем за вами и выпишем, — закончил он с улыбкой.

— Если у меня все в порядке, то я хотел бы уже сегодня уйти домой, — ровно проговорил Даниил.

Он сидел на кровати, такой спокойный, выдержанный… Сентиментальность накатывала на меня волнами, заставляя слезиться глаза. Как же я люблю этого мужчину! И даже признаться ему в любви не могу. Ведь люблю я его всего, а не ту половину, что отвечает мне взаимностью.

— Ну что ж… Ваше право, да и, честно говоря, не вижу оснований задерживать вас, — ответил Даниилу врач. — Вы здоровы с медицинской точки зрения. Ну а амнезия… — он не договорил, но и так все было понятно.

Понятие «амнезия» вряд ли можно считать заболеванием, учитывая, что длится она может всю жизнь. Остается только надеяться, что память вернется, а когда это произойдет, одному богу и известно.

Через час мы с Даниилом покидали больницу, а все это время ждали, когда оформят выписку. Ждали и не разговаривали. Но чувствовала я себя все ужаснее и ужаснее. В конечном счете, меня даже начало знобить от нервного напряжения. И когда мы вышли на морозный воздух, я моментально окоченела.

— Тебе нужно в тепло, — посмотрел на меня Даниил. — Иди сюда, — крепко обхватил он меня за плечи и притянул к себе. — Я вижу кафе, совсем рядом, потерпи, — энергично растер он мое предплечье и обхватил уже двумя руками.

И вот я снова в его объятьях. Если закрыть глаза и представить… то можно почувствовать себя на семь лет моложе. Мое тело помнило, как и его тоже. Эту память не в состоянии стереть ни одно заболевание.

Даниил не выпустил меня и в кафе. Руки разомкнул, когда приблизились мы к столику.

— Нужно выпить чего-нибудь горячего, — помог он сесть мне и раскрыл меню. — Может, глинтвейн?

— Ты же не пьешь, — слабо улыбнулась я.

— В лечебных целях можно, — улыбнулся он мне в ответ.