Мы будем вместе, я знаю!

Я, действительно, понимал ее и не осуждал. Не известно, как сам бы вел себя на ее месте. Не дай бог, конечно! Никому такого не пожелаю, даже врагу. Я редко вспоминаю, что чувствовал, когда очнулся в больнице, вернее, гоню от себя эти воспоминания. Но когда ты не знаешь, кто ты и как жил раньше, то кажется, что внутри тебя пустота. Особенно в голове. Мысли все кажутся тоже пустыми и глупыми, о чем бы ты ни думал. Собственная речь слышится словно со стороны. И в зеркале ты видишь кого-то, но только не себя. Это даже не грустно, а изнуряюще скучно. Как и жизнь поначалу казалась мне такой же скучной, пока в ней не появилось хоть что-то осмысленное и мое.

— Значит, я дергал тебя за косички? — решил сменить я тягостную для нас обоих тему. Представил себе Настю с торчащими в стороны рыжими косичками, и такой забавной она мне показалась.

— За хвостики. Я не носила косички, и волосы в школе у меня были короче, — с улыбкой отозвалась она. — И ты меня не дергал. Ты был не такой…

— Мы дружили?

— Ты мало с кем дружил, — уклонилась она от прямого ответа. — Но со всеми общался ровно, без конфликтов.

— Значит, я все-таки был ботаником.

— Не был же! — рассмеялась Настя. — Таких, как ты, называют увлеченными людьми. Казалось, что ты четко знаешь, чего хочешь от жизни. И ты серьезно занимался спортом…

Настя осеклась, и я сразу догадался о причине. В этом плане я тоже сильно изменился, должно быть. Вряд ли я хотел тогда стать кондитером.

— Мне кажется, я был в тебя влюблен в школе…

Признание вырвалось само, я и сообразить ничего не успел. Настя так смотрела на меня, как будто я рассказал ей ужастик.

— Почему ты так думаешь? — тихо спросила она.

— Просто… кем бы я ни был, в каком бы мире не жил, быть рядом с тобой и не любить тебя невозможно.

Вот теперь я говорил осознанно и, по сути, признавался ей в любви сейчас. Ведь не только сказав «я тебя люблю» можно это сделать. И я ее любил, — теперь мог и себе в этом признаться. Только вот, по глазам ее видел, что не ждала она подобного и не знает, как реагировать на мое признание. А я не ждал от нее ответного признания, понимая, что любить такого как я очень сложно, а порой и невозможно.

— Хочешь сходить в школу? — заговорила она после непродолжительной паузы.

Теперь она меняла щекотливую тему, и это рождало в душе грусть. Но грусть моя все равно была чем-то приятным — я признался ей, облегчил душу. Взвалил ли я на ее плечи дополнительный груз? Не знаю… Возможно, поступил я как эгоист, но любовь моя к ней оправдывала если не все, то многое.

— Наверное, хочу.

— Тут недалеко, пару остановок на автобусе…

— Тогда, поехали?

Школа, как школа. Мощеный плиткой двор. Деревья вдоль забора. Местами даже лавочки есть. Фасад школы видно, что недавно отремонтировали, и выглядит она свежей и ухоженной. Просторное крыльцо, большие окна… Но как я ни силился, никаких воспоминаний картинка эта во мне не вызывала.

— Раньше школа была другой, — задумчиво проговорила Настя. — Не такой новой, — с улыбкой посмотрела на меня. — За школой стадион, там у нас проходили уроки физкультуры в любую погоду. Зимой нас гоняли на лыжах по кругу. Один раз я даже чуть не отморозила себе щеки. Помню, как физрук растирал мне их руками, а я плакала от боли. Но это было еще до того, как ты пришел к нам.

Что я мог ответить? Ничего. Разве что, отчетливо представил себе ревущую рыжую девчушку с красными щеками.

— Звери, — только и сказал.

— Это точно! Знал бы ты, как я ненавидела физру в школе! Ни один норматив сдать не могла, и тройки по ней мне рисовали. А вот у тебя с этим делом все было отлично.

Ну еще бы! Я ведь был спортсменом… Снова вспомнилось, как махал кулаками в парке. И то, что случилось после…

— Я звал тебя в школе Настькой?

Мы не стали заходить в здание школы. Как-то оба и молча решили этого не делать. Да и зачем?

— Иногда, — не сразу ответила она и выглядела при этом очень задумчивой.

Какой-то невежливый я получался. Имя Настька мне точно не нравилось и сейчас я бы ни за что не стал так звать ее.

— Замерзла? — заметил я, как временами Настя вздрагивает и кутается в пальто. — Ты легко одеваешься, — обнял я ее.

Она позволяла мне это делать, я же не мог отказать себе в удовольствии. И еще мне хотелось поцеловать ее.

— На этой лавочке обычно сидели парочки, — подняла она ко мне лицо, словно догадалась, о чем я думаю.

— А мы парочка? — смотрел я на ее губы, не в силах отвести взгляда.

— Наверное, — дрогнули ее губы в улыбке.

— Тогда, я могу поцеловать тебя?

— Можешь…

От поцелуя закружилась голова, хоть и был он недолгим.

— Настька… — прошептал я ей в макушку.

Глава 38

Мы долго гуляли. Заходили в кафе или торговые центры, когда замерзали. Отогревались, глазея на витрины или попивая горячий чай, и снова выходили на морозную улицу.