Мы из блюза (СИ)

- Так точно!

- Ну, поехали тогда.

Из газеты «День» от 12 сентября 1916 года

ТАИНСТВЕННОЕ ИСЧЕЗНОВЕНИЕ МУЗЫКАНТА

В Петрограде самым загадочным способом исчез музыкант, исполнитель американских блюзов Г.П. Коровьев. Как рассказал нашему корреспонденту известный московский актёр и певец А.Н. Вертинский, в последний раз он видел друга на Фонтанке среди дня 11 сентября, после чего тот внезапно исчез. Самостоятельные поиски результата не дали, и тогда актер обратился в полицию. Но в Адмиралтейской полицейской части г-ну Вертинскому было сказано, чтобы он прекратил интересоваться судьбою своего друга во избежание пагубных последствий. Г-н Вертинский особенно сокрушался тем, что Коровьев не услышит собственных песен, которые выходят на следующей неделе на пластинках Русского акционерного общества граммофонов.

[1] Сергей «Чиж» Чиграков, «О любви». С одной корректировкой под 1916.

[2] Отсылка к роману И. Ильфа и Е. Петрова «Золотой телёнок»

Глава 11

Часть вторая. Я люблю буги-вуги!

Глава 11. Шесть пулевых, улыбка енота и ????? ?????? [1]

Уже на самом выезде из города нас перехватил жандармский офицер, оказавшийся курьером от полковника Васильева.

«Напрямую не идти ни в коем случае! Обратиться к фрейлине ЕИВ Анне Александровне Вырубовой, адрес в Царском: (…). Удачи, господа! В.В.», - гласило послание Валериана Павловича.

Балашов скорчил недовольную мину:

- Без него бы не догадались… Хотя да, не догадались бы, - со вздохом признался он через минуту. – Что-то я увлекся. – И, помявшись, спросил меняя вполголоса: - Григорий Павлович, пока едем, расскажите еще про будущее? Основные моменты внешней политики хотя бы.

- Будущего нет, – покачал я головой. – Мне понадобилось некоторое время, чтобы это понять, но теперь я точно знаю: будущего нет. И если то, что уже случилось со страной и всеми нами, случится снова, отличий все равно будет немало. Потому надо сделать так, чтобы этих отличий стало еще больше. Как можно больше.

- Что вы имеете в виду?

- Давайте будем непредсказуемы? – предложил я. - От нас – ладно, не от нас, от Васильева, к примеру, ожидают, что он всего-то очередного чижика съест, а он – рраз! И устраивает масштабное кровопролитие. Меня спрашивают страждущие: «О, святый старче Распутин, как мне, сирому и убогому, достичь благодати и вкусить манны небесной?» - а я отвечаю: «Cорок два!» - ну, и так далее, в том же роде. И самое главное, Алексей Алексеевич. Никакого уныния! Уныние – тяжкий грех, вовеки не отмолите, это я вам как Распутин говорю! – и, насладившись смятением и скепсисом на лице собеседника, я демонически заржал.

На мой ржач обернулся недоуменный Денисов, но подполковник махнул рукой, и его младший коллега успокоился. Остаток пути, впрочем, проделали молча. Только на въезде в Царское Село Балашов словно очнулся от дрёмы.

- Сейчас будут Египетские ворота. Вот возле них мы вас и высадим – едва ли кто нас заметит, а лучше избежать лишних кривотолков.

Впрочем, у тех самых ворот нас было кому заметить: толпа не толпа, но человек с тридцать там кучковалось. Тусили они там не просто так: перед собравшимися стоял и говорил… Вот это удача!

- Ну, давайте прощаться, - протянул руку контрразведчик. – На рожон не лезьте, помните: ваша основная задача – опередить и, в идеале, нейтрализовать фон Нойманна.

- А чего его опережать-то, - ответил я. – Если не ошибаюсь, вот он, ораторствует.

С площади послышался смех, и чей-то ехидный голос громко выкрикнул: «Что, Гришка, обрили тебя немцы?».

- Да ладно… - произнес Балашов с такой интонацией, что я почувствовал себя в родном XXI веке. – Впрочем, давайте посмотрим.

Тут громыхнула пара револьверных выстрелов, в толпе завизжали. Балашов и Денисов рванули вперед.

Из воспоминаний Николая Гумилева