Мы из ЧК

— У нас, в Омске, заговорщиков арестовали утром 11 февраля, — сказал Михаил Филатов. — Губернский комитет эсеровского «Крестьянского союза» в составе Тяпкина, Юдина, Тагунова завязал тугой узел. Кроме офицерских групп эсеры подготовили к мятежу часть 33-го полка, казаков Атаманского хутора, студентов сельскохозяйственного института. Самым большим ударом для эсеров был арест ЦК Сибирского «Крестьянского союза», в результате чего мятежники лишились организационного центра. Его председатель Владимир Игнатьев хотел поднять против Советской власти крестьян Алтайской, Семипалатинской, Омской, Красноярской, Томской, Ново-Николаевской, Тюменской и Челябинской губерний.

— Широко размахнулись, — заметил Леонид Рогачев. — У нас в Акмолинске действовали эсеры рангом пониже. Но к мятежу подготовились основательно. Акмолинский гарнизон насчитывал 500 человек. Почти все примкнули к заговорщикам.

— Почему это случилось? — спросил Дьяконов.

— Части были укомплектованы из бывших партизан анархиста Козыря, а в его корпусе, вы знаете, верховодили эсеры. Кроме того, к заговорщикам примкнули казаки Акмолинской станицы, часть мещан. А у нас, в коммунистическом отряде особого назначения, чуть больше ста человек, и на всех два десятка винтовок. Сведения о намерениях врага мы получили 27 февраля, а мятеж планировался на следующий день. Как быть? Откровенно говоря, я растерялся. Упросил своего сотрудника, который проник в штаб к мятежникам, срочно организовать гулянку и напоить верхушку заговорщиков так, чтобы на сутки их из строя вывести. Он это сделал. Тем временем уком партии коммунистов собрал, и я им обо всем рассказал. Чтобы отвлечь мятежников от подозрений, решили сыграть на любви эсеров к словопрениям. Утром 1 марта объявили, что весь гарнизон приглашается на митинг в клуб. Повестку дня придумали о VIII съезде Советов, о демобилизации армии. Пока нас эсеры громили на митинге с 4-х дня до 8-ми вечера, мы весь гарнизонный караул обезоружили, потом окружили клуб и тут же по одному, всех, кого надо, арестовали.

— А что случилось у вас? — спросил Филатов кокчетавца Шалимова, тот в ответ только покачал головой.

— За них мы отдувались, — сказал начальник Атбасарской уездной ЧК Владимир Бокша. — Почти полтора месяца вели непрерывные бои. Своих-то эсеров еще в октябре к рукам прибрали. Пришлось на кокчетавцев поработать.

После взаимного обмена мнениями пришли к выводу: ходатайствовать об укреплении органов ЧК коммунистами, для чего направить в аппараты уездов по 15—17 членов партии. После согласования примерного состава коллегии губчека, Филатов объявил, что до осени чекисты Акмолинской губернии будут подчиняться полномочному представителю ВЧК по Сибири, а затем перейдут под контроль руководства своей республики.

В конце апреля, когда был утвержден состав руководства губернской ЧК, петропавловские чекисты проводили в Омск Виктора Ивановича Дьяконова. В последний день своего пребывания в городе он в присутствии заместителя председателя губчека Владимира Бокши побеседовал с Поплевко и Шаповаловым.

— У меня к вам одна просьба, — сказал Дьяконов. — Разберитесь, как погибли Дульский и Соленик. Кто их выдал, кто казнил? Обо всем сообщите мне. Действуйте с пользой для революции прежде всего. Вот и все. До свидания, хлопцы.

Дьяконов, по очереди обняв сослуживцев, в сопровождении Бокши отправился на вокзал.

НЕ УШЕЛ ОТ РАСПЛАТЫ

Через два дня после отъезда Дьяконова Поплевко перевели работать в транспортную ЧК станции Петропавловск. На новом месте он не рассчитывал на то, что сумеет выполнить наказ Виктора Ивановича и в течение недели подал два рапорта с просьбой о возвращении на прежнее место. Ответа не последовало. 7 мая 1921 года, перед сдачей дежурства, Поплевко написал очередной рапорт и уже было собрался послать его по инстанции, как в дежурную комнату вбежал запыхавшийся железнодорожник. Это был политконтролер телеграфа станции Мамлютка Петр Голованов. Из сбивчивого рассказа Поплевко с трудом понял, что несколько минут назад политконтролер видел бывшего начальника боевого участка мятежников. Голованов узнал его по небольшим черным пятнам на носу и правом виске. Ни имени, ни фамилии, ни каких-либо других примет не помнит. Видел только эти пятна. Поплевко же по оперативным документам, поступавшим ранее, знал, что комендантом в Мамлютке был Григорий Стрельников, который лично уничтожил много коммунистов и красноармейцев. Сейчас его разыскивают чекисты трех губерний. Медлить нельзя!

Поплевко тотчас прибыл на вокзал, обошел вокруг здания, но ничего подозрительного не заметил. Тогда он попросил дежурного милиционера сообщить начальнику ЧК о появлении на станции опасного преступника. Вскоре подошел поезд Омск — Москва. В сутолоке Поплевко чувствовал себя не совсем уверенно. И опасался, что не сумеет найти подозреваемого. Но вот толпа схлынула, прозвучали удары колокола. Поезд тронулся. Мимо замелькали окна вагонов. «Неужели Голованов обознался?» — подумал Поплевко.