Мы карелы

— Чего ради мы воюем… — вздохнул Евсей. — Это-то я знаю. Вот одно, братцы, непонятно мне. Почему мы удираем да прячемся? Идем так, чтоб люди не видели. А ведь по советской земле идем. Это мы, Красная Армия. Между нами, братцы, — уж не прохлопали ли мы чего? Как дошло вот до такого безобразия?

— «Как», да «что», да «между нами»… — Рийко возмутился. — Надо прямо всем сказать, как да что. Вот доберемся до своих, — наверное, собрание там будет, вот мы и скажем, что…

— Ну конечно, там никто ничего не знает, пока Рийко не придет, не растолкует, — похлопал Рийко по плечу Нифантьев.

— Знать-то там знают… — вступил в разговор Михаил Петрович. — Но, видно, грош цена этим договорам, подписанным буржуями. Ничего! Не будет Красная Армия прятаться да шептаться, что, мол, между нами… Скоро, ребята, увидим.

— Я тоже так думаю. По своей земле ходить, да крадучись? Нет, черт возьми! — Рийко встал. — Не пора ли сменить Сашу? Может, я пойду?

— Пойдет Евсей, — сказал Михаил Петрович. — Он уже покимарил час-другой.

— Есть! — вскочил Евсей.

Саша ввалился в избушку весь озябший.

— Мороз крепчает, братцы. До костей промерз.

Он налил в кружку из чайника кипятку, достал из мешка кусок хлеба, повертел его в руках и сунул обратно. Дорога еще длинная, пригодится… А спать и так можно.

Деревья перестали шуметь. Они словно застыли, вслушиваясь, как в лесу потрескивает мороз, и присматриваясь к новому часовому, который подпрыгивал на месте, пытаясь согреться. Мороз донимал его, будто хотел испытать этого парня с юга. Но когда насквозь продрогшего Евсея на посту сменил Рийко, вдруг началась метель и мороз уступил свое место пурге, которая быстро покрыла все вокруг белой пеленой.

Пограничники вышли в путь рано утром. Пурга была им на руку, она тут же заметала следы. Небо было непроницаемо-черным, но внизу, где белел снег, было чуть светлее, так что опытный глаз различал путь. Когда вышли к зимнику, который вел из Ровкулы в Челму, Рийко пошел вперед в разведку. Начало светать, но метель не унималась. Рийко с трудом различал занесенную снегом дорогу, петлявшую среди леса. Вдруг ему показалось, что кто-то недавно прошел по дороге. Вскоре он обнаружил следы, чуть выступающие из-под свежего снега. По следам трудно было определить, куда они вели. Рийко дал знак остальной группе, и они направились по зимнику на восток. Дальше следы неизвестных путников стали еще заметнее. Теперь видно было, что эти люди тоже направлялись на восток. Судя по следам, их было немного. Но все равно следовало соблюдать осторожность. Рийко и Саша шли впереди.

Вдруг следы оборвались. Саша и Рийко остановились в недоумении… Наконец они обнаружили, что неизвестные, путники свернули с дороги в лес и замели свои следы хвойными ветками. Рийко и Саша тоже свернули в чащу…

— Кто вы такие? — окликнули их из-за деревьев. По акценту чувствовалось, что крикнувший был карел.

Ребята залегли. Рийко крикнул по-русски:

— Выходите! Нас целая рота.

Ему не ответили. С дороги послышались шаги. Это бежали на помощь остальные пограничники.

— Вы настоящие красные? — спросил из чащи женский голос.

— Выходите. Мы вам ничего плохого не сделаем. Мы свои, — крикнул Саша.

Из-за деревьев вышла закутанная в толстый платок женщина. Саша встал и пошел ей навстречу. Женщина бросилась обнимать его.

— Свои здесь, совсем свои! — крикнула она по-карельски. — Выходите.

Неизвестных путников оказалось восемь человек. Семь мужчин и одна женщина. Но лишь двое из них имели оружие. Молодой мужчина в меховой шапке был с винтовкой, да у одного старика — старинное охотничье ружье, которое заряжалось с дула. Но они готовы были принять бой, если бы на месте пограничников оказались белые.

— Куда вы идете? — спросил Рийко.

Старик с ружьем объяснил на ломаном русском языке:

— Куда карелу теперь идти? Только туда, на Мурманку. За подмогой. Мы из-под Ребол. Из родных деревень. Ходоками нас народ послал. А где же ваша рота?

— Будут роты. И не одна, — обещал Михаил Петрович.

Он с подозрением смотрел на мужчину с винтовкой. Тот явно был не из мирного населения.

— Я бежал из банды. Потапов моя фамилия, — сказал тот и протянул свою винтовку: — Возьмите.

— Он свой. Наш он, поспешил заверить, старик с ружьем.

— Да вы не сумлевайтесь, — поддержала его женщина. — Мы знаем его. Он хороший человек.

— Кто же тут сумлевается? — сказал Михаил Петрович. — У своих мы оружие не отнимаем. Ему самому оно сгодится.

Первым делом устроили привал. Карелы-ходоки оказались богаче пограничников. У них нашлась и рыба, и вареный картофель, и пареная репа. Все вытащили свои припасы из кошелей. Они рады были поделиться с красноармейцами. Тем более что впереди у них была одна дорога.