Мы, мутанты (СИ)

– Верно, – юноша смущённо поправил очки. – Эрик позвал меня осмотреть тебя после того, как ты очнулся.

– Он ведь рассказал тебе о моей амнезии?

– Да. И строго-настрого запретил пытаться что-либо тебе напомнить.

– В таком случае, ты не обидишься, если я спрошу, как тебя зовут? Я знаю, что мы встречались, но вот имя…

– О, я Хэнк. Хэнк Маккой.

– Очень приятно познакомиться ещё раз.

Позади зазвенела разбитая кружка: драку уже почти погасили, но страсти продолжали кипеть, перейдя на стадию словесной ругани и взаимных обвинений. Хэнк глянул в ту сторону с какой-то тоской, Рейвен – с заметным отвращением.

– Давайте выйдем на террасу, – предложил Чарльз.

Свободные места на террасе нашлись, и даже без особого труда. Перед тем, как выйти, Хэнк взял им всем по тёмному пиву, и Чарльз не стал возражать, хотя и мелькнула у него мысль, что хмельного лучше бы не пить.

– Господи, Чарльз, поверить не могу, что наконец-то тебя вижу! – воскликнула Рейвен, когда они уселись у конца длинного стола. Чарльз с Хэнком одновременно оглянулись по сторонам, и она слегка понизила голос. – Скажи на милость, зачем тебе понадобилось от нас скрываться?

– А зачем Эрику понадобилось врать мне в глаза? – Чарльз пожал плечами. – Он не хотел отвечать на мои вопросы, и я решил поискать ответы самостоятельно.

– Он просто хотел тебя уберечь.

– От чего?

– От опасностей, – Рейвен развела руками. – Чарльз, пойми, мы не считаем тебя трусом или слабаком. Но для нормального выздоровления нужен покой. Его-то Эрик и пытался тебе обеспечить.

– Довольно неуклюже обеспечить. Знаешь, Рейвен, я не считаю Эрика дураком, и он не мог не видеть, что никакого спокойствия от его скрытности у меня нет и в помине. Что наводит меня на мысль: мой покой был не единственным, что тревожило Эрика. У него была ещё одна причина отмалчиваться. И я очень хотел бы знать, какая именно.

Хэнк и Рейвен переглянулись.

– Ну-ну? – подбодрил их Чарльз. – Что такого затеял Эрик, что нужно было скрыть от меня любой ценой?

– Твоя проницательность тебе не отказала, Чарльз, – Хэнк поправил очки ещё раз. – Собственно, ради этого мы и приехали. Чтобы обсудить с тобой то, что он делает.

– Планирует сделать, – поправила Рейвен. – Пока ещё ничего такого он не сделал.

– Но именно что пока.

Чарльз нахмурился. Ему не хотелось читать мысли друга и сестры: всё же одно дело совершенно незнакомые люди, а совсем другое – родные и близкие. Но промелькнувший перед внутренним взором Хэнка образ был столь ярок, что его нельзя было не воспринять.

– Бомбардировка? – теперь уже Чарльз повысил голос, и ему пришлось сделать над собой усилие, чтобы снизить тон, когда хотелось орать. – Он хочет устроить ядерную бомбардировку?!

Эрик сошёл с ума?!

– Не везде, – быстро сказала Рейвен. – Он хочет нанести всего несколько точечных ударов.

– Он хочет отомстить, – тихо сказал Хэнк. – Отомстить за страдания мутантов по вине фанатиков и политиков. И там есть за что мстить, можешь мне поверить. А ещё он хочет напугать. Показать, что будет, если нас не оставят в покое.

– И он считает, что это хороший выход?

– А что? – спросила Рейвен. – Если люди могут убивать нас, почему мы не можем убивать их?

Чарльз выдохнул и потёр лицо руками.

– Что с тобой случилось, Рейвен? Сколь бы мало я ни помнил, этого достаточно, чтобы понять – раньше ты не была такой кровожадной.

– Раньше я не видела, какими кровожадными бывают люди.

– И ты думаешь, это хорошо – им уподобиться? Почему когда мы берём пример с людей, мы обязательно должны копировать худшие проявления их натуры?

– Может быть, потому, что иначе в их мире не выжить?

– В мире выживают не одни подонки, Рейвен.

– Да, иногда ещё серые мыши, которые прячутся в щель и остаются живы, когда дерзающие бороться погибают!

– Бороться можно разными способами!

– Как?! Начать уговаривать, проповедуя мир и любовь?

– Тише! – предостерегающе сказал Хэнк. – На нас оглядываются.

– Мы с тобой уже как-то говорили на эту тему, – спокойнее произнесла Рейвен. – Тогда я тебе сказала, что ты не пойдёшь против этого мира, сколь бы ужасен он не был. И я вижу, что это до сих пор так, Куба тебя ничему не научила.

– Ты права, Рейвен. Я, чёрт возьми, люблю этот мир, сколь бы ужасным он тебе ни казался.

– Жаль только, что мир тебе взаимностью не отвечает.

– Ну, раздавая ему тумаки, я взаимности точно не добьюсь.

Рейвен передёрнула плечами и отвернулась.

– Это всё слова. Ты многого не видел, Чарльз. Не мы начали эту войну, мы лишь отвечаем. И у нас остался только один выбор – смириться или дать сдачи.

– Нет. Есть другой путь. Мы можем договориться. Да, это будет непросто, да, нам нужно прийти на переговоры не с пустыми руками… Но возможность есть всегда.

– Ну-ну, – фыркнула Рейвен. – Удачи. Только когда пойдёшь на свои переговоры, позаботься о путях отступления. Я не хочу, чтобы ты оказался на живодёрне у Траска, или за колючей проволокой лагеря. Ведь я люблю тебя, братик, каким бы наивным идеалистом ты ни был.