Мы наш, мы новый…

Стены медпункта переливались, проходя всю радугу от красного да фиолетового, расплываясь непрерывно меняющимися узорами. Когда-то белые и очень официальные шкафы с оборудованием и материалами сейчас больше напоминали пиратские сундуки. По виду тяжёлых железных полос, которыми они были окованы, по огромным замкам и тяжёлым чёрным доскам морёного дуба, сразу становилось ясно, что внутри определённо лежат сокровища. Андрей поправил золотое кольцо в ухе и потянулся за боевым молотом на поясе, чтобы сбить оковы с первого сундука… Стоп, сказал он себе. Так и с ума сойти недолго.

Посреди всей этой психоделики островком стабильности выделялась медицинская камера. Её строгие прямые углы контрастировали с непрерывно меняющимся окружением. Сердюк, старательно выдёргивая ноги из мягкого липкого пола, который по виду всё больше напоминал кисель, подошёл, откинул крышку, и ввалился внутрь. В голове шумело, зрение никак не могло сфокусироваться, так что он с трудом нашёл кнопку общей диагностики. Еле успел убрать ладонь от почти мгновенно захлопнувшегося прозрачного купола, и провалился в спасительную черноту.

В себя Андрей пришёл от дикой тряски. Прежде прозрачный предохранительный колпак медицинской камеры теперь был закрыт прочным даже на вид стальным щитом, так что осмотреться возможности не было. Оставалось только догадываться, что же происходит снаружи. По ощущениям, то ли капсула катилась с крутой и очень неровной горы, то ли какой-то монстр схватил её за бока и тряс, как коробок спичек. Сердюк был привязан к ложу прочными синтетическими ремнями, но кажется, они только усугубляли положение пациента, потому что при каждом рывке больно впивались в кожу, грозя сломать конечности. К тому же постепенно становилось очень жарко. За несколько минут температура дошла градусов до шестидесяти, вдыхаемый воздух обжигал лёгкие, пот катил градом, глаза, казалось, сейчас вылезут из орбит.

А трясло всё больше и больше. Наконец, как апофеоз безумной экзекуции, раздался громовой удар, отозвавшийся болью во всём теле, и тряска прекратилась. Наступила оглушительная тишина. Андрей даже потряс головой, чтобы проверить, работают ли у него уши. Работают. Было отлично слышно шуршание волос по мягкой поверхности ложа. Ремни тем временем не торопились расстёгиваться, крышка замерла в закрытом положении. Пилот сначала осторожно, но затем всё интенсивнее начал дёргаться, стремясь высвободить хотя бы одну руку.

Правая кисть, сдирая кожу до крови, вырвалась на свободу. Нажатие на кнопку отключения, и… ничего. Пилот начинал волноваться. Что, если он не сможет выбраться из стальной ловушки? Тело против воли ходило ходуном, хотелось кричать, звать на помощь. Наконец, кое-как удалось отстегнуть сначала ремень левой руки, затем пояс, и уже в конце ноги. Ещё бы понять, как в аварийном режиме открыть глухую стальную крышку.

Защёлок оказалось три и все их надо было отжать одновременно. Эта эквилибристика заняла не меньше получаса. Кое-как он смог раздвинуть лопасти крышки, и в глаза ударил ослепительно яркий солнечный свет. Стеклянный колпак с чмоком отвалился сам, и в нос тут же ударили запахи свежей зелени, близкого водоёма, травы. Планета. С кислородной атмосферой и условиями, пригодными для жизни. Выдох облегчения вырвался из груди сам собой.

Глава 8

Несколько минут Андрей просто наслаждался покоем. Лежал, прищурившись, глядя в насыщенно-синее небо с проплывающими разнокалиберными пятнами облаков. Слушал тишину, нарушаемую далёкими, осторожными трелями птиц. Неудивительно, когда железная громадина рухнула, пройдя на скорости сквозь всю атмосферу, пусть даже с замедлением, грохот стоял неслабый. Вот пернатые и притихли в испуге. Теперь оживают понемногу.

Наконец изображать из себя ленивого тюленя надоело, Сердюк резко подтянулся руками, толкнул ногой, и тут же больно шлёпнулся на спину. Медкапсула, точнее, то, что от неё осталось, стояло на невысоком, по колено, постаменте из обожжённой земли в самом центре воронки глубиной не меньше семи метров. Бомба почему-то всегда попадает точно в эпицентр, вспомнил пилот старую армейскую шутку. Огляделся. Это ещё нормально. Судя по оплавившейся металлической конструкции его нетривиального спускаемого аппарата, кратер от удара мог быть и вдвое больше. Вон, на капсуле практически не сохранилось никаких выступающий частей, всё оплавилось. Только двухметровое стальное яйцо, полностью покрытое чёрной окалиной. Стеклянный колпак тоже приказал долго жить. От него остались лишь мелкие почти правильной формы, кубические осколки вокруг капсулы. Да и тех хватило бы хорошо, если на половину стекла.