Мы наш, мы новый…

Сердюк поднял голову. Надо же, так вот, незаметно для себя, обогнал всю колонну и шёл теперь вровень с первой телегой. А сестрёнки ещё и наверх зовут. Не понимают, что ли, что запряжённым амазонкам и так их нелегко тащить?

— Не, — он помотал головой. — Я же не командир. И не магиня. Я лучше пешком.

Сёстры переглянулись и одна за другой ловко спрыгнули со своего насеста.

— Тогда и мы рядом пойдём. А то ты что-то слишком сосредоточенный. О чём думаешь?

Андрей глянул на старшую. Сарана улыбалась открыто, и в глазах не было ничего недосказанного. Кажется, она и не задумывалась, что будет дальше.

— Вот. — Он развёл руками. — Думаю, как мне теперь жить.

— А что не так? — сказали сёстры в один голос.

— Доберёмся до Дорбы, купим домик. — уверенно заявила сотник. — После удачного похода у нас будет достаточно денег. Там и будем жить втроём.

Андрей удивлённо глянул на улыбающуюся девушку и не удержался от раскатистого хохота.

— Ну ты и оптимистка, — сказал он, утирая слёзы. — Да кто ж тебе позволит? Мужчина должен сидеть в тю… то есть, в храме! И никак иначе.

Пф! — Сарана горделиво вздёрнула нос. — Откуда бы жрицы о тебе узнали? Мы с Тарушей ни за что им не скажем.

— А остальные?

— Ф! Мужчина! — это слово было произнесено с таким презрением, что Андрею чуть стыдно не стало. — Да я могу поручиться за любую из своих лучниц. Тем более, что им обещали…

Она замялась и на щёчках сестёр почти синхронно проявился румянец.

— Ну-ка, дай угадаю, что вы там им наобещали, — ехидно предложил Андрей.

— А что такого?

— А у меня вы спросили?

— Андрей, подожди, — включилась в спор Таруша. — Но ведь когда я привела к тебе сестрёнку, ты же не был против.

— Таруша, одно дело — сестра твоей девушки. И совсем другое — работать быком производителем, осеменять три с лишним десятка незнакомых и нафиг в общем-то не нужных тёлок! И вообще, чего это вы без меня такие вещи решаете? Вы бы лучше подумали, как от храмовых служителей отмазаться.

— Что сделать? — опять в один голос.

— Не что, а как. Как сделать, чтобы меня в храм не замели, а вам за сокрытие найденного мужчины по репе бы не настучали. А то будет вам домик у моря. С решётками на окнах.

— Андрей, — Сарана была само спокойствие. Таким голосом обычно учительницы младших классов говорят с непонимающим элементарные вещи учеником. — В любом случае я гарантирую молчание моих амазонок.

— А БАО?

— А что? — Девочки замерли, глядя ему прямо в глаза.

— Ну да. У вас он, скорее всего называется иначе. Хозяйственники ваши. За них ты тоже ручаешься? Я уверен, что как минимум один сексот там есть. Не может не быть.

— Ну, во-первых, — Сарана отвернула от кулака один палец. — хозобслуги нас всего пятеро вместо положенного десятка. Видишь, мы обходимся без лошадей. А значит, ставку конюха делим между амазонками. Во-вторых, у нас нет кузнеца. Его обязанности выполняет Ода, и неплохо справляется.

— Кто?

— Ода. Десятник копейщиц. Так что в этом плане тоже всё в порядке. Готовят девочки тоже сами. Остаются две прачки, медик с помощницей, и секретарь. Ты её ещё писарем называл. Но это самый минимум. Без них отряд в поход не выпустят.

— Тогда секретарь попадает под подозрение первой. Готов поспорить, она барабанит в храм, как Маркони на ключе.

Девочки замолчали, переглянулись, и дальше шли молча, сосредоточенно глядя себе под ноги. Через пару минут Таруша подняла несколько виноватые глаза и спросила:

— Андрей, а что такое «БАО»?

— Батальон Авиационного Обеспечения, — машинально ответил пилот.

— А сексот — это что-то связанное с сексом? Если я правильно запомнила, как ты ночью говорил. — Румянец на щеках девушки стал гуще и медленно расползся на всё лицо. — Он следит, чтобы им не занимались?

— Нет, — Андрей криво улыбнулся. — Сексот это секретный сотрудник. Информатор.

Он меланхолично передвигал ноги и без интереса поглядывал по сторонам. Ландшафт потихоньку менялся. Как-то незаметно из плоской, как керамическая плитка, степи начали вырастать всё более отчётливые предгорья, заросшие сперва редким и неуверенным, но затем всё более густым лесом. С холмов, постепенно выросших до пары сотен метров, побежали первые серебряные нитки ручьёв, а кое-где на спонтанных обрывах эти ручьи даже изображали водопады. Длинные и узкие балки заполнились блестящей на полуденном солнце водой. Даже сама дорога превратилась из тоскливой и однообразной степной тропы в нормальную, утоптанную не одной тысячей ног и сотней колёс, грунтовку. Отряд приободрился, в неровных девчоночьих рядах то и дело слышался смех. Казалось, ещё немного и раздастся ломкий сержантский басок: «Песню запевай!». И амазонки, естественно тут же затянут что-то вроде: «Солдаты, в путь, в путь, в путь…»

Над пологим склоном очередного холма закачались очень знакомые метёлки. Длинные, зелёные, с торчащими перпендикулярно короткими веточками. Андрей даже не сразу узнал бамбук. А когда понял, то постарался поймать крутящуюся в голове не до конца оформленную мысль. И только после того, как заросли коленчатых стволов остались позади, повернулся к молча идущей Саране.